01.06.2022 16:41
01.06.2022 16:41
Фото: Алена Шатуева / «Верблюд в огне»
Недавно в Иркутске прошел форум для тех, кто работает в фэшн-индустрии, его организовал московский институт моды Beinopen. Эксперты провели лекции, консультации, круглый стол и проектировочную сессию. Одним из спикеров была Светлана Сальникова — создательница концептуального бренда одежды Fy:r, который вдохновлен культурой Русского Севера. Мы поговорили с ней о том, как сейчас стать дизайнером, что такое локальные коды и как продвигаться молодым брендам.
— Изначально у вас была другая профессия. Почему решили стать дизайнером одежды?
— Я с детства хотела стать кибернетиком. С 10 лет готовилась к поступлению в университет, затем отучилась и работала по специальности.
Параллельно я шила одежду для себя и своей лучшей подруги. У нее нестандартный размер, ей было сложно подобрать вещи [в магазинах]. Помню, я сшила ей вечернее платье, и ее папа передал мне три тысячи рублей. Я подумала: «Ничего себе! То, что я делаю из любви к подруге, можно как-то связать с деньгами».
И после семи лет работы на должности проджект-менеджера в ИТ я поняла, что сильно отдалилась от физического продукта, а хотелось делать что-то руками. Выбирала между архитектурой и одеждой, но в 25–26 лет я уже не могла пойти на дневное, а на архитектора все же нужно было учиться именно так. В Британке (Британская высшая школа дизайна. — Прим. ред.) была возможность получать второе высшее образование по вечерам и параллельно работать.
— А когда шли учиться, сразу знали, что сделаете свой бренд, или сначала просто собирались работать в этой сфере?
— Тогда не было особой возможности где-то работать [по найму]. Это были 2014–2015 годы, в России были [производства] O’STIN, Sela, «Твое», «Спортмастер» и все. Во время учебы была такая задача — придумать концепцию своего бренда, то есть нас учили делать свою компанию. И в целом все, кто закончил учебу, пытались делать что-то свое.
— Как сейчас стать дизайнером, где учиться? Особенно если живешь в регионе?
— Когда я поступала, было немного мест, где учиться. Британская высшая школа дизайна казалась самым адекватным вариантом. Сейчас очень советуют Омскую школу дизайна. Есть Школа дизайна в ВШЭ (Высшая школа экономики. — Прим. ред.), там крутые преподаватели.
Также сейчас есть онлайн-образование. Не могу сказать, что знаю много проектов, но могу советовать Skillbox. Beinopen там делает курс по дизайну одежды, я сама читаю лекцию по разработке концепции коллекций. Там ты проходишь занятия онлайн в своем режиме, при этом есть куратор, который помогает с домашним заданием. Есть еще программы у академии «Мастера».
Что такое проект «Гастроли Beinopen в Иркутске»
Beinopen — это сообщество специалистов, работающих в сфере моды. В него входит редакция и институт. Последний помогает реализовывать проекты для всех, кто работает в моде и легкой промышленности.
Один из проектов института — «Гастроли» — помогает начинающим предпринимателям из регионов улучшить свой модный бизнес. Эксперты проводят офлайн-лекции, практические занятия. На мероприятии организаторы узнают проблемы предпринимателей в регионе, сегментируют их и по итогу выдают некую «дорожную карту» с решениями и этапами развития.
Основное преимущество офлайн-мероприятия Beinopen заключается в живом нетворкинге. По словам организаторов, часто в регионах бывает так, что люди из одной индустрии в одном городе не знают друг друга. Благодаря «Гастролям» они знакомятся между собой и с экспертами, получают обратную связь.
— На «Гастролях» вы читаете лекцию о локальных кодах. Что это такое и как отражается в современной моде?
— Локальный код — это контекст, в котором мы живем. Все, что нас окружает: вся визуальная, аудио, чувственная среда. Это и архитектура, и природа, и музыка. Это влияет на менталитет и на то, как люди себя воспринимают. И работать с локальными кодами — это значит, с одной стороны, учитывать его. А с другой стороны, влиять на этот код.
Например, в городе открывается новый театр. С одной стороны, он должен показывать то, что людям интересно. С другой стороны, давать что-то другое и влиять на интересы жителей города. Получается, что, работая с культурой, мы берем из нее что-то и преобразуем ее. Мне кажется, что это задача всех дизайнеров и художников.
— Расскажите, как вы изучаете локальную идентичность в экспедициях?
— Эти поездки не являются экспедициями в классическом понимании, как у этнографов. Я провожу свои внутренние исследования. Если говорить научным языком, это называется автоэтнография. Это когда ты едешь куда-то и записываешь свои впечатления, общаешься с природой и людьми. Все это становится частью коллекции.
— Сначала ваш бренд был вдохновлен скандинавским минимализмом. Почему решили сменить концепцию на «Русский Север»? Как изменения повлияли на проект и клиентов?
— Сначала был скандинавский минимализм, потому что тогда это было просто модно. У меня близкая подруга живет в Скандинавии, я много раз там была, мне близок их подход к жизни. У них есть баланс между бережным отношением к природе и комфортной жизнью для себя. И мне это кажется адекватным отношением к природе и людям вокруг.
Я изменила концепцию из-за того, что говорила про чужую страну и чужую культуру. Получалось, что будто рассказывала чужую историю, читала книгу и пересказывала ее, но никак не могла это почувствовать, находясь в Москве. Поэтому я попыталась найти более близкую мне территорию. Ей оказался Русский Север. Там родился мой папа, это мне близко.
Скандинавский минимализм был очень понятен. А когда я резко начала делать сарафаны, показывать кокошники и душегреи, все стало намного сложнее. Клиентам было неясно, что это такое и зачем надо. Мне было сложно делать эту одежду и вписывать ее в повседневность. Поэтому сначала многие вещи получались какими-то театрализованными. Людям стало сложнее это вписывать в гардероб, но при этом интереснее следить за брендом.
— Вы позиционируете свою одежду как «архитектурную». Что это значит?
— Это значит, что важной составляющей одежды является силуэт. Акцент не на деталях — рюшах, принтах, вышивках. А именно на силуэтах, формах юбок, каких-то крупных визуальных частях одежды.
— Как бы вы представили себе одежду бренда, если бы он был вдохновлен не Русским Севером, а Байкалом?
— По моим ощущениям, в одежде было бы больше какой-то мифологии, чего-то связанного с культурой шаманов. Насколько я помню их костюмы, там много деталей — веревочек, перьев, нашивок.
У вас резко континентальный климат. Когда я вышла из самолета, мне показалось, что все другого цвета — небо, зелень. Это повлияло бы на цвета и оттенки в одежде.
— На лекции вы говорили, что вам подходят не все классические методы продвижения. Какие именно вам не подходят и почему?
— Мы не делаем рекламу в «Инстаграме» (принадлежит компании Meta, запрещенной на территории РФ. — Прим. ред.), мы не работаем напрямую с инфлюенсерами и в принципе не делаем ничего специально. То есть у нас нет никакой маркетинговой стратегии. Мне это не подходит. Мне нравится создавать мир, в котором я просто делаю то, что мне нравится. И это работает.
Например, я говорю, что одежда — это не только визуал, но еще и телесный опыт. И мне захотелось людей вовлечь в этот опыт, мы начали проводить мероприятия в студии, а они естественным образом влекут за собой продажи. Недавно прошел перформанс с художницей Аней Самойловой, на котором мы вышивали на рушнике «Я люблю свою страну». Я абсолютно не ожидала, что в этот день будут продажи, но их было очень много.
Мне комфортно, когда все происходит органически. Если я вижу, что инфлюенсеру нравятся наши вещи, то мы с удовольствием эту вещь подарим или сделаем скидку. Но у нас нет такого, что мы делаем список лидеров мнений, которым хотим подарить одежду, договариваемся с ними и тем более платим.
Какие методы продвижения нужно использовать маленьким локальным брендам
Советует Керя Маркес, продакт-менеджер и куратор образовательных проектов института Beinopen
Кроме таргетированной рекламы и всего, что покупается за деньги, используйте любой низкобюджетный маркетинг. Например, личные истории о создателе и команде бренда в соцсетях. Такие искренние вещи позволяют аудитории ассоциировать себя с вами и понять, что за созданием продукта стоят живые люди.
Хорошо работают офлайн-мероприятия, событийный маркетинг. Не обязательно снимать огромный зал, делать фуршет и нанимать ведущего. Можно организовать небольшое мероприятие, позвать друзей бренда. Так о нем будут узнавать через сарафанное радио, станет формироваться комьюнити, которое потом поддержит бренд, если ему будет тяжело.
Еще один инструмент — сенсорный маркетинг. Это все, что связано с запахами, вкусами, звуками. Они должны переплетаться с идеологией бренда. Например, можно положить какую-то засушенную веточку в упаковку с покупкой. Подобрать музыку в магазин, создать плейлисты, если речь об онлайн-продажах. Такие вещи помогают создавать точки соприкосновения, и потребитель будет взаимодействовать с брендом чаще. Он не только приобретает вещь, но и получает впечатления.
— Где сегодня лучше продавать одежду маленьким брендам: открывать свой шоурум? Через соцсети, сайт? Или на маркетплейсах?
— Соцсети нужны в любом случае, без них не получится. Сейчас с ними есть очевидные сложности, но, например, в «Инстаграм» (соцсеть принадлежит компании Meta, запрещенной на территории РФ. — Прим. ред.) охваты не упали, все скачали VPN, и все нормально. Многие ушли во «ВКонтакте», кто-то пытается работать в «Телеграме». Можно постить не просто картинки, но и тексты, записывать «кружочки». Это очень живая история, людям интересно на такое подписываться.
Если есть своя студия или шоурум — это классно, особенно в регионе. В Москве миллиард шоурумов, и нужно очень постараться, чтобы собрать там людей на мероприятие. А в регионе надо намного меньше усилий, ведь студий в принципе не так много. И если ты делаешь что-то классное, например, зовешь диджея или показываешь кино, люди приходят. И приходят они не за одеждой, а за впечатлениями.
Ко мне покупатели просто приезжают в гости — у меня в студии балкон, мы там пьем чай из фарфорового сервиза и разговариваем о культуре, листаем книги. Так я узнаю о них, понимаю, какая им нужна одежда и почему они ее покупают. Личное общение с покупателями не заменят никакие соцсети.
Есть такое ощущение, что на маркетплейсах покупают не бренды, а товар. Нужна белая футболка — покупают ее и даже не знают у кого. Но для коммерческого бренда маркетплейсы — очень подходящий вариант.
— Насколько сейчас в России актуальны локальные концептуальные бренды одежды? Есть ли на них спрос?
— Когда мы говорим про концептуальный бренд, то нет смысла говорить про спрос. Человек, который создает такую одежду, просто не может этим не заниматься, неважно, есть ли спрос.
Если говорить про коммерческую локальную индустрию, то мне кажется, что спрос есть. Во-первых, из-за последних событий закрылось много брендов. Во-вторых, думаю, всегда будет спрос на какую-то локальную историю.
— При создании одежды вы ориентируетесь на моду и тренды?
— Я не ориентируюсь в прямом смысле, но из-за того, что я слежу за тем, что происходит в мире, за современной культурой, за Неделями моды, у меня есть насмотренность, благодаря которой понимаю, что актуально, а что нет. Но я не учитываю в своей работе цвета года. Или, например, если сейчас модны топы с пышными рукавами, мы не обязательно будем их делать.
Я очень советую начинающим дизайнерам подписаться на блоги о моде, культуре, смотреть Недели моды, чтобы понимать, что показывают другие дизайнеры. И очень важно ходить по магазинам, смотреть, что продается, трогать вещи, выворачивать их, сравнивать цену и качество. Нужно понимать, что делают ваши конкуренты и что происходит в модной среде и в регионе, и в мире.
— А что носите сами? Что влияет на ваш стиль?
— Я ношу локальные бренды, Fy:r, Inshade, много секонд-хенда и винтажа, много мерча из каких-то культурных проектов. Все украшения — тоже от локальных брендов. Можно сказать еще про Uniqlo, но сейчас он закрылся. Влияют интересы и сформированный личный стиль. Например, я ношу много черного, мне в этом комфортно. Я работаю с одеждой, тканями, цветами, визуалом, поэтому мне самой комфортнее носить спокойные вещи.
— Как на вас повлияли последние события, санкции, закрытия многих магазинов одежды?
— В какой-то момент очень подорожали ткани. И теперь мы не можем ничего планировать. Раньше я могла купить 10 метров ткани, потом через неделю взять еще 10 метров и знать, что цена будет примерно такая же и ткань не кончится. А сейчас вообще нет понимания, будут ли поставки, какой будет курс.
В этом сезоне у нас отличный отклик на новую коллекцию. Надеюсь, что это не связано с текущими событиями, а я просто сделала хорошую одежду.
— Пришлось ли поднять цены? Если да, то как это отразилось на спросе?
— Мы подняли цены на 10–15%, совсем не сильно. Я понимаю, что покупательская способность не увеличивается и серьезно повышать прайс нельзя. Однако в мае мы продали в пять раз больше, чем в апреле. И я не знаю, будет ли такой же спрос в июне или это последний вздох перед смертью.
— А кто в основном ваши клиенты?
— Я знаю почти всех своих покупателей лично, ведь они приходят в гости, мы разговариваем, со многими мы друзья. И это очень часто люди из какой-то культурной среды: музейные кураторы, художники, архитекторы и дизайнеры интерьеров. Много людей, связанных с наукой, например с философского факультета или искусствоведческого. Есть и финансовые аналитики, ядерные физики.
Я создавала бренд для нердов, вот он такой и получился. Это люди, которым интересно погружаться в тему, читать истории, которые любят свою работу. Это не обязательно представители креативной индустрии, это разные люди, занимающиеся чем-то интересным и глубоким.
— Fy:r относится к ценовому сегменту middle up. Как сейчас малому бренду объяснять покупателю, почему он должен купить у них рубашку за 15 тысяч рублей, если все еще существует масс-маркет?
— С помощью соцсетей, сторителлинга, потому что человек покупает не вещь, а всю историю, которая стоит за ней. А самое простое — это рассказывать про качество. Например, наша вещь стоит 15 тысяч рублей из-за того, что пошита из натуральной ткани, мы не используем полиэстер.
Недавно к нам приходила женщина, которая сказала, что не будет примерять платье, потому что оно на подкладке, она всегда неприятная. Я ответила, что подкладки в основном из полиэстера, а у нас из вискозы. Женщина померила и удивилась, что такая одежда может быть приятной к телу. И за эти ощущения человек готов платить.
Читайте также
Inspire Girls: как бренд из Иркутска открывает магазины одежды по всей России
Еще больше интересного — в телеграм-канале «Верблюда в огне»!
Комментариев 0