«Сейчас любая коммуникация со мной — это испытание». Алексей Петров* — о статусе иноагента, выборах и деньгах из-за рубежа

Вы могли предположить, что вас признают иноагентом?

Нет, я вообще не ожидал, — выборы ведь уже закончились. Потому что обычно такие меры предпринимают накануне избирательных кампаний. Возможно, мы на пороге каких-то политических изменений, о которых пока знает только узкий круг людей.

С «Голосом» (признан иноагентом. — Прим. ред.) не было ожидаемо. Считается, что иноагентом признают того, кто получает зарубежное финансирование. Но «Голос» не зарегистрирован, у него нет юридического статуса, а значит, и нет счета. Когда написали о том, что организация получила статус иностранного агента, потому что ей прислали деньги из Армении, я хотел узнать, а куда прислали эти деньги? Если их перечислили какому-то конкретному лицу, то это его нужно признавать иноагентом. С другой стороны, может быть, это его тетя, которая помогает всем своим родственникам?

А сами вы получали деньги из-за границы?

Нет. Никогда не получал никаких средств из-за рубежа. Сам — отправлял. Еще в советское время помогал родственникам в одной из республик. И все.

Проблема этого закона в том, что когда ты открываешь список Минюста, где под 100 фамилий, то не очень понятно, что это за люди, где они живут и за что они туда попали. Там нет никакой аргументации. И мне говорят: «Так это может быть другой человек». Я бы, может быть, так думал, если бы не видел фамилии до меня и после меня. Знаю этих людей и знаю, о каком Петрове идет речь.

На самом деле, статус «иностранный агент» имеет право на существование, но тогда, когда человек работает на другое государство, например, есть договор с министерством экономики и промышленности Кабо-Верде.

Движение «Голос» (признан иноагентом. — Прим. ред.) — это вообще не политическая организация, а общественная. Наблюдение за выборами не является политикой, это гражданская деятельность. Я наблюдал, как за рубежом проходят выборы. Есть такие государства, где человек решил понаблюдать за голосованием, приходит на участок и говорит: «А можно я понаблюдаю?» Ему говорят: «Пожалуйста, понаблюдай», даже фамилию не спрашивают. В одной из стран нам сказали: «А зачем фальсифицировать выборы?» А у нас в России наблюдателей колошматят на участках. Я считаю, что это, мягко говоря, неправильно.

В этот раз на выборах в городскую думу на Синюшиной горе была откровенная скупка голосов. На других участках явка 14–%, а на Синюшке — 50%, что как минимум подозрительно. Говорят, что за голос платили 2000, 3000, 5000 рублей, а то и более. И ведь это не про Путина. Это про две конкретные политические семьи, которые хотели продвинуть своего депутата на конкретной локальной территории. И вот там должно было работать государство, силовые структуры, ведь искажается волеизъявление граждан. И вот об этом как раз «Голос» и говорит: «Ребята, давайте мы будем заниматься просвещением, чтобы люди знали, за кого и как они голосуют».

Как вообще новость о статусе иноагента переживаете?

Внутри переживается. Некоторые, знаете, уходят в загул. Чтобы этого не случилось, я вчера прошел ревакцинацию. У меня всегда было давление как у космонавта, а вчера мерили, подскочило. Организм все равно нервничает. Хочется переключиться, сходить в баню, а приходится работать.

Вы обсуждали ситуацию с другими координаторами «Голоса»?

Да, вчера. Некоторые отказались от общения с журналистами. Сложно всем. Надо понимать, что мы живые люди, не роботы. Кто-то готов прокомментировать сразу и сказать «все козлы, я прав, они неправы», а есть люди, которые пытаются понять причины происходящего. Конечно, можно было закрыться в домике и неделю не выходить на связь. Но как минимум нам нужно готовить отчет в министерство юстиции.

Самостоятельно выясняли, что вам нужно делать в новом статусе?

Никто нам ничего не говорил, сами зашли на официальный сайт, все посмотрели. В законе прописано, что теперь мне везде нужно ставить плашку о том, что я иноагент. На самом деле, не очень понятно, где ее надо писать. Если я с друзьями сходил в ресторан и решил выставить серию фотографий о том, какой классный кабак в Иркутске, я должен написать «иноагент» или нет? У меня есть проекты, которые я провожу в публичном пространстве, в том числе в государственных учреждениях, — и должен приходить к ним с табличкой? В законодательстве нет разграничений. Пока нет правоприменительной практики и каждый юрист имеет свое мнение.

Если бы меня 1 октября признали иноагентом, мне было бы проще: первый отчет нужно подать в январе. Но включили в список за два дня до окончания квартала — теперь я должен собрать документы по итогам трех месяцев и подать их до 12 октября.

Буду готовить отчет обо всех своих финансовых передвижениях. Я купил молоко, хлеб, бутылку водки, съездил на трамвае — если я это провел по карте, должен буду доложить в министерство юстиции. Для некоторых людей это может быть ударом.

А если я чего-то не сделаю вовремя, мне обязательно позвонят и скажут: «Петров, ты тут форму сдал на один день позднее, и не 50 страниц, а 49». И выпишут штраф.

Изменится что-то в вашей деятельности? В работе портала «Глагол например?

Сетевое издание «Глагол. Иркутское обозрение» не имеет к этому никакого отношения. Да, я являюсь там главным редактором. Теперь нам нужно будет многое понять. Например, должен ли я на всех своих делах ставить плашку иноагента или только на политических?

Еще являюсь ведущим частно-государственной телекомпании АИСТ. Я теперь должен появляться на программе, где мы обсуждаем вопросы коронавируса или беседуем о культуре с министром, с этой плашкой? На сегодняшний день на телеканале об увольнении мне ничего не говорили.

Проект «Прогулки по старому Иркутску» пока идет. Я думаю, что в нем заинтересованы люди и даже регион, так как мы получили грант «Губернского собрания общественности» на 2022 год. Но надо понимать, что решение о моем статусе иноагента принимали не областные власти.

Большинство ваших проектов — некоммерческие. На что вы живете?

Я много рассказываю о своих некоммерческих проектах, но на самом деле у меня есть жизнь, в которой зарабатываю деньги, — просто она не такая интересная. У меня есть ИП, оказываю консультационные услуги. Также работаю главным редактором издания и получаю заработную плату.

Многие сейчас говорят о том, что статус иноагента — это современный показатель знака качества. Что вы об этом думаете? Приятно быть в одном ряду с яркими журналистами и проектами?

Я был ярким журналистом и до признания иноагентом. В свое время выиграл конкурс «Лучший интернет-журналист Иркутской области», являюсь обладателем «Золотой запятой». Статус иноагента, конечно, добавил мне известности — вчера человек 70 постучалось мне в друзья на «Фейсбуке». Уже сутки «висю» в топе «Яндекс.Новостей». Но я делаю много и других проектов, которые также достойны первой строчки агрегатора.

В 2016 году вас уволили из Иркутского госуниверситета после жалобы на вашу общественную деятельность — это было похоже на сфабрикованную ситуацию. И тоже было связано с работой в «Голосе». Мысли завязать с общественно-политической деятельностью не появились — тогда и сейчас?

Расскажу одну историю. 30 лет назад, когда мне было 15 лет, в стране произошел путч, это был август 1991 года. Я тогда был ярый ельцинист. Пришел в редакцию газеты «Черемховский рабочий» с письмом, написанным от руки. Там созвали планерку, потому что не знали, как отказать 15-летнему пацану, который просит уйти в отставку горком комсомола, скомпрометировавший себя поддержкой ГКЧП. В итоге у них на первой странице вышло письмо ученика 10 класса школы номер пять. Через два дня руководство горкома комсомола ушло в отставку. Я, конечно, это никак не связываю с собой. Потом ко мне впервые приехали журналисты, это было первое мое интервью в жизни. Наверное, тогда уже было понятно, что эта история далеко не последняя.

Эмигрировать не планируете?

Пока мне здесь комфортно, несмотря на все то, что я вижу вокруг себя. Мне нравится город, в котором я живу, и люди вокруг меня. Но если, конечно, государство будет настаивать и купит мне билет в один конец… Пока это не моя история.

Будете обжаловать решение Минюста?

Да, мы сейчас начинаем с юристами разбираться в ситуации, искать прецеденты и кейсы, — для нашей территории это первый случай, поэтому сложно, много спорных моментов.

Недавно в интернете появилась петиция с требованием отменить закон об иноагентах. Вы также ее подписывали. Как думаете, будет какой-то от нее толк?

Я думаю, что смысл есть, если она наберет какую-то критическую массу. Если под ней подпишется миллион человек, это будет играть какую-то роль, об этом напишут СМИ, информация дойдет и до депутатов Госдумы. Они не смогут оставить без внимания вопрос, за который проголосовали миллионы человек.

Подписывайтесь на телеграм-канал «Верблюда в огне»!