«Я была уверена, что это максимум на месяц». Монологи людей, застрявших в Иркутске из-за пандемии

Родом я из Иркутска, но десять лет назад уехала из этого города в Санкт-Петербург. Там прожила семь лет. В 2018 году на машине уехала в отпуск в Грузию, одна. До этого я уже была в Грузии пять раз и никак не могла насытиться красотой Закавказья. Взяла бессрочный отпуск, чтобы на этот раз точно объехать каждый уголочек страны и перестать туда бесконечно возвращаться. Но у судьбы были другие планы.

На второй неделе отпуска я увидела на трассе щенка. Он был весь больной, хромой, прыгал под колеса машин. Я не смогла проехать мимо, забрала собаку. Надеялась ее пристроить, но ничего не получилось. Потом думала, что вылечу животное и увезу его в Россию, но и это оказалось непросто. Из-за обилия болезней собаке не могли сделать прививки, а без них и без ветеринарного паспорта я не могла вывозить собаку из страны. На лечение у нас ушло четыре месяца. За это время я поняла, что уже не хочу возвращаться в Россию. Сняла дом, устроилась на работу в Грузии и осталась жить в этой стране. Так прошло два прекрасных года.

В марте 2020 года я поехала в гости в Иркутск. Ехала на три недели, чтобы навестить родных и застать байкальские пузыри. Мы с мамой даже успели слетать отдохнуть из Иркутска во Вьетнам. А когда вернулись, начали появляться новости о закрытии границ, в том числе и с Грузией. У меня нет вида на жительство. Я намеренно его не делала, потому что долго и трудно оформлять для этого документы. Это аукнулось мне тем, что я не смогла вернуться домой. Сначала я не переживала. Думала: «Ну хорошо, не улетела этим рейсом — улечу через неделю». Потом: «Ок, не через неделю, так через месяц». В итоге прошел почти год, а я до сих пор в Иркутске.

Я винила судьбу, ужасно расстраивалась, что попала в такую ситуацию. Но потом поняла, что ничего изменить не могу, — при всем своем желании я не могла вернуться. Время шло, деньги заканчивались, пришлось подстраиваться под обстоятельства.

Начала искать плюсы. Во-первых, впервые за десять лет у меня появилась возможность столько времени проводить с семьей. Во-вторых, я наконец задала себе вопрос: «Чем я на самом деле хочу заниматься?» И ответила — журналистикой. Это профессия, которой я училась в университете. Собственно, в студенческие годы и работа в этой области для меня закончилась — до пандемии я работала в сфере HR. Я стала писать в местный The Village, для «Людей Байкала» и «Восточно-Сибирской правды». Мне безумно нравится. Сейчас это ярчайшая точка в моем профессиональном пути.

Есть еще одна давняя мечта, которую я осуществила. Я хотела стать волонтером какого-то экопроекта, забота о планете — одна из моих основных ценностей. Раньше постоянно откладывала это дело в долгий ящик, но в Иркутске написала во все экологические организации, которые нашла, и стала волонтером благотворительного фонда «Подари планете жизнь».

Вынужденное пребывание в Сибири помогло мне найти себя. Раньше я всегда куда-то спешила, очень много путешествовала. Передо мной всегда стоял вопрос: «Куда едем в следующий раз?» В августе 2019 года я побывала в Армении, в сентябре — в Амстердаме, в октябре — в Санкт-Петербурге, дальше — Кипр. У меня всегда был горизонт планирования, состоящий из путешествий. А тут я оказалась его лишена. Фокус внимания переместился с внешнего на внутренний. И, пожалуй, это то, что было мне нужно. Я счастлива, что так произошло.

Конечно, я до сих пор на низком старте, чтобы уехать в Грузию. Собака до сих пор ходит с рук на руки между моими друзьями. Подруги вывезли вещи из моего дома, я перестала его арендовать. На машину копятся штрафы (автомобили с иностранными номерами должны покидать страну раз в 90 дней. — Прим. ред.). Проект, которым я занималась по работе, закрыли из-за пандемии.

Пока я приняла решение: как только откроют границы, тут же поеду в Грузию, чтобы забрать собаку, свои вещи и отправиться в Иркутск. Пока мне нравится всё, что сейчас происходит со мной. Но я знаю себя и понимаю, что рано или поздно вновь захочу отправиться в путешествие. Поэтому, конечно, Иркутск не станет для меня конечной точкой, навсегда я здесь не останусь.

Я живу и работаю в Китае с 2016 года — преподаю русский язык в китайском университете. Изначально ехала на год, по контракту с Байкальским государственным университетом. Потом мне продлили контракт еще на год.

Жизнь в Китае подарила мне не только бесценный опыт, но и любовь, — там я познакомилась с будущим мужем. Он преподавал в том же университете, что и я. Милан родился в Индии, потом учился в Лондоне, а встретились мы в китайском Чанчуне. Летом 2018 года мы поженились в России и вернулись в Китай: решили пожить там еще какое-то время. Я подписала контракт с новым университетом.

В январе 2020 года в наших вузах начались каникулы, которые длятся почти два месяца. Все иностранцы на это время уезжают путешествовать или домой. Мы полетели к Милану на родину, в Индию, потому что я там никогда не была. Прожили месяц и планировали вернуться в Китай, не заезжая в Россию. Но все случилось иначе — началась эпидемия. У меня, как назло, заканчивалась индийская виза. С нами связалось начальство и настоятельно рекомендовали пока не возвращаться. Просили остаться там, где мы есть.

По туристической визе я больше не могла оставаться в Индии, и мне пришлось вернуться в Россию, домой. Конечно, я была очень растеряна и расстроена. У меня не было ни зимних вещей, ни российских документов — с собой был только загранпаспорт. Но я была уверена, что это ненадолго, максимум на месяц. Муж остался дома, потому что оформление визы для России заняло бы очень много времени. Мы решили, что это бессмысленно, потому что к марту нам обоим нужно будет вернуться в Китай.

Нам было тяжело, что тут говорить. Мы не просто лишились привычного образа жизни, нашего дома, уклада, а оказались на разных концах мира и не понимали, когда это закончится. Почти до ноября оба жили с надеждой, что вот-вот всё изменится и нас пустят в Китай. Но всё становилось хуже. Тогда мы решили действовать. К январю нам наконец удалось оформить Милану визу в Россию. Пока живем здесь, на будущее не загадываем. Надежды, что Китай откроется к марту, тают с каждым днем. Но главное сейчас, что мы снова вместе — живые и здоровые.

Я китаянка, родилась и выросла в Харбине, но уже четыре года учусь в ИГУ, изучаю русский язык и хочу связать с ним свою жизнь. Всё студенческое время я жила в Иркутске весь учебный год, а на летние каникулы улетала домой. Но в этом году пандемия внесла свои коррективы.

В марте Россия закрыла границы из-за пандемии, а мой университет перешёл на дистанционное обучение. Я хотела улететь домой, но просто не смогла этого сделать. До сегодняшнего дня ситуация с границами не изменилась. Сейчас я уже и не хочу улетать отсюда, это бессмысленно. Я живу в общежитии, учусь по-прежнему онлайн. Но теперь до окончания вуза мне осталось меньше полугода. Я решила доучиться, а уже потом уезжать в Китай. Если, конечно, к лету все разрешится. В нашем университете примерно 20 иностранцев, которые оказались в той же ситуации, что и я. И все они тоже живут в общежитии.

Мои родители переживали за меня, когда я не смогла прилететь в марте, потому что в Китае в тот момент эпидемия уже давно бушевала. Мы созваниваемся по видеосвязи три-четыре раза в неделю, делимся новостями, я рассказываю, как у нас дела с пандемией. Родственники видят, что я здорова и всё хорошо, поэтому нам проще переживать разлуку.

А в России, когда началась эпидемия, граждане не очень соблюдали рекомендации властей. Раньше я видела мало людей в масках, они поняли серьезность проблемы намного позже. Я думаю, у россиян и моих соотечественников просто разный менталитет, в этом причина. Сама я строго соблюдаю изоляцию — не хожу в общественные места, на улицу выхожу только по крайней надобности и в маске. И всех призываю к тому же.

До начала пандемии я работала языковым ассистентом на кафедре русского языка в колледже Гриннелл, штат Айова, США. Я работала там с августа 2019 года и планировала остаться до окончания контракта — до мая 2020 года. Но в марте все учебные заведения в США стали в срочном порядке переходить на дистанционный формат. В нашем колледже как раз начинались весенние каникулы — они длятся с середины марта до начала апреля. Руководство объявило, что учеба переходит в онлайн-формат и студенты после каникул должны остаться дома.

Было непонятно, что делать языковым ассистентам. Моя работа предполагала частичную занятость — на ведение занятий и других мероприятий мне было отведено 20 часов в неделю. Еще 20 часов я параллельно училась в колледже: выбрала подходящие мне курсы.

Еще когда я была в США, мне предложили продлить контракт на следующий год и снова работать на кафедре русского языка. Я откликнулась с энтузиазмом. Понимала, что провести еще один академический год в стране — отличный способ еще сильнее погрузиться в американскую культуру. Но колледж перешел на онлайн-обучение, поэтому предложение потеряло актуальность. Смысла ехать в США сейчас нет. Я осталась в Иркутске на весь учебный год.

Сейчас я преподаю русский язык онлайн для иностранцев и русско-английских билингвов. Конечно, есть ограничения в работе с иностранцами, когда ты сам в Сибири. Например, огромная разница во времени: трудно построить удобный график. Но сейчас онлайн для меня — единственный доступный вариант, уехать в США до конца пандемии я не смогу. Я считаю, что, в целом, довольно неплохо вышла из ситуации. Сейчас у меня есть работа, а как будет дальше — я не знаю. В сложившейся мировой ситуации планировать что-то заранее почти невозможно.

Если бы еще в феврале прошлого года мне кто-то сказал, что я спешке уеду из США из-за какой-то пандемии, я бы никогда не поверила. Но раз — и все случилось. Точных планов на возвращение в США у меня нет, но если появится такая возможность, я ею воспользуюсь.

Наш канал в Телеграм — «Верблюд в огне», подпишись!