«Стыдно быть несчастливой, когда ты родила» — мамы рассказывают о послеродовой депрессии

«Я ощущала себя животным, которое просто продлило свой род»

Под конец беременности я поняла, что как-то не так воспринимаю мир. Он стал другим: тревожным, нерадостным. Думала, что рожу и всё наладится. Но этого не случилось. Такое сильное чувство испытала впервые — похоже на ощущение потери близкого человека. Родив, я как будто кого-то потеряла.

Сначала были слезы. Постоянные слезы нестерпимой боли. Казалось, что кого-то оплакиваю. Хотя я ведь только приобрела: радоваться надо, сын. А я вся в печали и в горе. Такой контраст несоответствия действительности и моих ощущений не давал мне покоя. Казалось, я сошла с ума. Всё было в черно-белом цвете. Казалось, эта скорбь не закончится никогда. Постоянно думала: как неизбежна смерть, так и неизбежна жизнь. Думала: я не выбирала, хочу я родиться или нет. Произошло зачатие, и я родилась. А, может быть, я этого не хотела? А вдруг и мой ребенок не хотел рождаться, а я его всё равно родила? Меня это ужасно пугало.

Было стыдно печалиться о рождении ребенка, потому что он желанный. Я вступила в брак, мы с супругом оба хотели и ждали этого малыша. Но почему-то всё пошло не так. Все знакомые мне говорили: «У тебя первенец, поздравляю! Ты счастлива?» И я искусственно улыбалась на людях, вымучивала из себя это «счастье». Потому что мне было стыдно показать иное. А когда возвращалась домой, накрывало с двойной силой. Хотелось кричать и выть от безысходности. Я не понимала, почему другие мамы этого не ощущают. Они могут улыбаться, смеяться и заниматься делами, когда из тебя вышло что-то. Я иначе стала воспринимать свою мать. Во мне вертелась только одна мысль: «Всё очень плохо». В этот момент я поняла, что такое, на самом деле, материнский инстинкт. Это не когда защищаешь своего ребенка от негатива, а когда, несмотря ни на что, всё равно ухаживаешь за ним, играешь и кормишь, чтобы он полноценно рос и развивался.

Мне не хватало грудного молока, но я была уверена, что ребенку достаточно. В итоге, когда мы пришли через месяц на контрольное взвешивание, оказалось, что сын потерял после рождения 300 граммов. Для младенца это много. Врачи забили тревогу, пригрозили госпитализацией. Я нашла консультанта по грудному вскармливанию и смогла удержать лактацию до года.

Я ощущала себя животным, которое просто продлило свой род. Думала: «Если мы всё же сами выбираем себе родителей, зачем он выбрал меня?» Мне казалось это бессмысленным и нелогичным. Я совсем не ощущала вкуса еды и напитков. Всё было как одна безвкусная масса. Пару разу аккуратно пробовала поговорить об этом с подругой (мы родили с разницей в девять дней). Спрашивала, есть ли у нее что-то подобное. Она от меня отмахнулась, потому что из нее будто лился фонтан «мимимишности» и счастья. Мне было стыдно за свои чувства. Казалось, что я бракованная. Будто был лимит на ощущение и восприятие чувства жизни, и я его исчерпала.

Я даже могла не разговаривать, когда была одна с сыном в квартире. Делала всё молча, без эмоций, или плакала. Пыталась отвлечься: писала эмоции на бумаге, вела дневник, занималась спортом, фотографировала. В эти моменты мне становилось лучше, я забывала о своем несчастье. Близких я боялась. Они мне только мешали и напрягали своим присутствием. Даже когда я гуляла, обходила стороной детские площадки: там много счастливых мамочек, готовых обсуждать что угодно. Если их что-то и не устраивает, то лишь мелкая усталость. У меня не было ни одной знакомой, которая бы после родов проживала такое же ощущение горя и неизбежности. При этом мне очень хотелось знать, что я не одна такая.

Так продолжалось около года. Потом я усиленно занялась спортом. В какой-то момент на тренировке я не просто ощутила облегчение, а почувствовала жизнь заново. Впервые за долгое время я не притворялась, что рада, а действительно искренне радовалась. Это было даже странно для меня. Постепенно стали помогать прогулки на свежем воздухе и интересы, не связанные с ребенком. Ну и наладила режим дня: подъем, питание, сон — всё по расписанию.

«О том, как трудно физически после родов, принято умалчивать. Я не была к такому готова»

Моей дочери год. Уже на первой неделе после ее рождения я почувствовала себя эмоционально нестабильной. Малышка родилась недоношенной, это сильно на меня повлияло. Я часто плакала. Была внутренняя паника, вдруг что-то не получится и я причиню вред дочери. Таких сильных переживаний раньше не случалось никогда. Еще наблюдающий врач сказал: «Муж вам не помощник, нужны еще родственники». А мой муж — военнослужащий, я уехала за ним по распределению. Все родственники у нас в другом городе, и мы были совсем одни. От этого мне стало еще хуже.

Я старалась чем-то себя занять. Но не получалось. Постоянно думала, что ребенок — это не игрушка и ошибки допускать нельзя. Очень сильно расстраивалась и снова плакала, если что-то выходило не так, как должно быть по норме. Я понимала, что ребенок от моих неправильных действий может страдать, но от этого осознания становилось только хуже. Всё было наскоками. Когда ребёнок не плачет, улыбается или спит, всё было хорошо. Но стоило дочери покапризничать, я винила себя во всех смертных грехах. К тому же моя палата находилась через стенку от родильного зала. Я всё время слышала, как там круглосуточно мучаются и кричат женщины. Это было ужасно. Я просто сходила с ума и не могла спать.

После родов мне было непросто восстанавливаться в плане физиологии. Две недели нельзя было сидеть, да и потом не сразу смогла сесть нормально. Было очень больно. Еще во время родов что-то щелкнуло в верхней части грудной клетки. Была очень резкая боль, потом ещё долгое время болело в этом месте. На руках, ногах и спине забивались мышцы от того, что я постоянно носила дочь на руках. А на четвертый день в роддоме я не услышала, как малышка плачет: вымоталась и очень устала. Меня разбудили. За это я себя простить не могла еще долго.

Ко всему этому добавились выделения из полости матки (лохии). Приятного тоже мало. Плюс постоянные приливы молока и прокладки на грудь. Грудь потела и чесалась, и даже своевременная замена прокладки особо не помогала. Было ощущение, что грудь трещит по швам, и на это невозможно было не обращать внимания.

О том, как трудно физически после родов, принято умалчивать. Я не была к такому готова. Всё это ужасно выматывает молодую маму, которая впервые сталкивается с такими явлениями. К тому же я была очень далеко от родных людей. Из-за недоношенности мы пролежали в роддоме не три дня, а семь. Думаю, что тогда депрессивное состояние и было запущено по целому ряду факторов.

Муж узнал о моем состоянии сразу после того, как мы приехали домой из роддома. Всегда доверяю мужу и считаю — он должен знать, что у меня на сердце. Муж стал мне самой главной поддержкой на тот момент, слова доктора не сбылись. Если муж видел, что я очень устала физически или начинала плакать, то сидел с ребенком и отправлял меня спать. Просил только об одном: чтобы в бутылочке всегда было сцеженное грудное молоко. Брал на себя уборку и готовку. Иногда даже давал мне советы и решал, как лучше поступить. Казалось, он понимал дочку не хуже, чем я. Ни разу я не услышала от него плохого слова.

Еще о моем состоянии знали сестра и мама. Они поддерживали меня морально, потому что физически не могли: жили далеко. Мама настояла на том, чтобы я обратилась к психологу. Дала номер конкретного человека. Я сначала сопротивлялась, но потом поняла, что надо. Решила, что так не может продолжаться. Когда я обратилась за помощью, дочери исполнился месяц.

Понадобилось примерно два месяца, чтобы стало легче. А еще через четыре месяца я восстановилось почти окончательно. Но я до сих пор работаю с психологом, в профилактических целях. Еще мне помог кот — ходил по мне, делал «массаж», я его гладила, он мурлыкал. Я прижимала его к себе, мне нравилось ощущать, какой он мягкий и пушистый. И мне становилось легче.

На настроении ребенка мое состояние сказывалось, но очень редко. Проявлялось это продолжительным плачем. Со здоровьем тоже было не всё хорошо. Я поела не того — у дочери понос. И я снова себя винила. Потом появилась аллергическая реакция на сладкое, и я полностью убрала его из рациона. Казалось, лишила себя последнего удовольствия. Чувство вины возрастало. Потом у малышки начались запоры. И тут я исключила все продукты, которые крепят. Начала есть гречку, тушеное мясо с овощами, салат со свеклой и черносливом, вместо чая пила компот. За четыре месяца после родов я похудела на девять килограммов, вес был 53 кг. Мама сказала, что у меня остался один нос.

Никогда не думала, что столкнусь с послеродовой депрессией. Считаю, что психологическая помощь должна оказываться особенно тем, кто первый раз рожает. Я готовилась к родам, и мне много об этом рассказывали. Но оказалось, я даже и представить не могла, с чем столкнусь. К такому никогда не сможешь заранее подготовиться.

«Дошло до того, что в один день
я осознала, что буквально ненавижу своего мужа»

Моя депрессия началась, когда ребенку было около года. Сначала я начала чувствовать сильное переутомление. Настолько, что я могла уснуть, пока одевала дочь на прогулку. При этом я спала немало: всю ночь. Девочка была спокойной, по ночам особо не беспокоила. Но причина оказалась в том, что я абсолютно всё свое время проводила с ребенком. При этом мне предлагали помощь близкие, но я отказывалась. Хотела всё делать сама. У меня была гиперопека к ней, что ли. Я считала, что должна сама справляться абсолютно со всем. Пеленки поменять, поиграть, сварить еду на всю семью, дом в чистоте держать, гулять с ребенком по расписанию, здоровье обеспечить. И если вдруг моя Варя приболела или зубки режутся, то с ней должна быть только я в любое время суток. Было убеждение: только я могу помочь, никто другой не справится. Так, постепенно, я стала ужасно раздражительной. Загнала себя конкретно. Из-за перегрузки меня раздражало всё, что делали окружающие. Родители, муж. На ребенка не срывалась никогда, она для меня была чем-то святым. Я была, как в коконе, с дочерью. А все остальные, казалось, играют против нас. Такое было со мной впервые в жизни.

Постепенно становилось только хуже. Дошло до того, что в один день я осознала, что буквально ненавижу своего мужа. Просто не могу на него смотреть. И даже не могу себе объяснить, почему. Он заходит домой, а у меня одно желание — убежать. Хотя никакого сильного негатива в мою сторону не было.

Раздражало, что мои родители хотят повозиться с внучкой. А я не давала Варю никому даже трогать. Не могла довериться никому, кроме себя. Моей целью было любой ценой реализоваться как мама. В своих глазах удостовериться, что я действительно это могу. Я ни от кого не могла адекватно принять поддержку. Ревновала дочь абсолютно ко всем. Малейшее: «Саш, давай я покачаю Варю, вижу, что ты устала и сама не справляешься», — вызывало истерику, крики, плач. Будучи уже абсолютно без сил, я всё равно продолжала откуда-то эти силы брать и отдавать дочери. Это была задача всей моей жизни — сделать всё самой.

У меня часто болела голова, были проблемы с молоком, но на ребенке мое состояние никак не отражалось. Страдали мои близкие, но вряд ли понимали, что происходит. Я и сама тогда не понимала, что у меня депрессия. Мужу говорила о своем состоянии. Много предъявляла, жаловалась и раздражалась. Это довело нас до серьезных проблем в общении. Мы днями могли не разговаривать. Мне казалось, что со мной происходит самое ужасное, что может случиться в жизни. Хотелось убежать от всех вместе с ребенком. Просто уехать в необитаемый лес. Были мысли просто выйти в окно. Друзьям ничего не рассказывала, потому что у моих друзей нет детей. Они бы меня не поняли.

Так длилось примерно полгода. А потом настал поворотный день. Однажды, когда я была в очередной истерике, муж мне спокойно сказал: «Саша, пожалуйста, услышь меня сейчас. Я не желаю тебе зла. Всё, что я хочу сделать, я делаю в помощь тебе. Из любви и уважения». По сути, он сказал именно то, в чем я нуждалась всё это трудное время. И я потихоньку начала восстанавливаться.

Сейчас я уже могу понять причину своего состояния. У меня с детства по ряду причин оставалась низкая самооценка. Мне надо было самоутвердиться, почувствовать себя взрослой. И роль мамы для этого идеально подошла. Я, что называется, ударилась в материнство, чтобы залечить свои детские травмы. Мне требовалось признание от моих близких: доказательство, что я достойна быть в их обществе. Что меня никто больше не воспринимает маленькой, глупой и бестолковой.

К психологу я не обращалась, потому что у меня не было на это денег. К психотерапевту не пошла — боялась, что поставят диагноз и он повлияет на мою будущую жизнь. Помогла смена деятельности. Я стала подрабатывать няней. Вместе со своей дочерью ездила на весь день в другой дом, занималась еще с одним ребенком. Меня это отвлекло. Пошла учиться на права, тоже разнообразие. Постепенно всё наладилось. У меня кардинально поменялось отношение к мужу, я снова посмотрела на него любящими глазами. И даже захотела второго ребенка. Увидела наконец, что во мне перестали сомневаться, что я справляюсь. Сама себя вытащила.

Я считаю, что психологическая помощь должна оказываться всем мамам в первые полтора года жизни ребенка. И она должна быть бесплатной. Я до родов много читала о послеродовой депрессии. Знала о том, как это серьезно. И всегда думала: «Со мной такого точно не случится». И в итоге я не уловила, когда у меня реально началось это состояние. Сейчас дочери уже почти 5 лет, но я помню всё это, как будто вчера.

«Бабушка говорила, что не всем даны дети, а я ною»

Моей дочери сейчас 5 лет. Первые признаки депрессии я почувствовала уже через сутки после родов, когда мне принесли ребенка. Дочь плакала, я из-за этого начала тревожиться. Но моя депрессия длилась буквально первые две недели после родов, потом стало легче.

Депрессия была наскоками, когда были внешние раздражители. Я задавалась вопросами из разряда: «Зачем я вообще родила?» Такого состояния раньше никогда не было. Жизнь после рождения малыша переворачивается с ног на голову. Это огромный стресс, к которому я, как оказалось, не была полностью готова. Почувствовала недомогание после родов, сильно нервничала, был мастит (воспаление молочной железы).

Близкие знали о моем состоянии, сами всё видели. Мне хотелось пожаловаться им, поделиться, попросить о помощи. Но помощь была только от мамы. Остальные меня не понимали, а муж вообще обижался. Бабушка говорила, что не всем даны дети, а я ною. Радоваться должна!

За помощью обращалась в телеграм-канал по семейной психологии. Немного помогло. Причина моей депрессии была в том, что большинство родственников не поддерживали меня и вообще не понимали, в чем может быть проблема. А мне так хотелось понимания и внимания к себе. Хотелось, чтобы близкие помогали не только в бытовом плане, но и в моральном. Мне помогли общение с такими же мамочками, как я, и психолог.

Теперь я могу дать несколько советов о том, как выйти из такого трудного эмоционального состояния. Нужно разнообразить свою жизнь, говорить о проблемах с родными, просить помощи самой, общаться с другими мамами и психологом. Я совершенно не думала до родов, что со мной может такое случиться. Мне кажется, перед родами врачи должны говорить, что такое может случиться и как с этим можно справиться. И важно, конечно, чтобы эта помощь была бесплатной, доступной. В идеале в онлайн-режиме, потому что первое время уйти от ребенка даже на полтора часа довольно трудно. Очень хочу, чтобы женщины понимали: столкнуться с депрессией после родов — это нормально. Это может случиться с каждой. И выход точно есть.

Послеродовая депрессия — разновидность депрессивного расстройства. Она может проходить в легкой форме: женщина думает, что она просто устала. А может проявляться в более серьезном виде, когда женщине тяжело сдерживать накопившуюся агрессию или она уходит в себя и ей сложно заниматься ребенком. Депрессия — это не усталость. Если у вас плохое настроение, агрессия, обидчивость, отстраненность не разовые, а довольно стабильные, то есть смысл задуматься о возможной депрессии и обратиться за помощью к психиатру. Психиатр может оценить наличие и степень послеродовой депрессии. Если обратиться к психиатру сложно, можно прийти на консультацию к психологу. Психолог также может понять, достаточно ли будет женщине психологической поддержки или все же есть необходимость обратиться за лечением к психиатру. Лечение лекарствами совместимо с психологической терапией.

Депрессиям чаще подвержены женщины, требовательные к себе. Те, кто привык проявлять заботу о себе в последнюю очередь. Это «отличницы-перфекционистки», для которых важны внешние проявления материнства. Также могут быть подвержены депрессии мамы, не получающие поддержки в семье, с критикующими близкими, тревожные мамы. Но депрессия совершенно точно не зависит от возраста, социального статуса и прочих внешних признаков. На занятиях по подготовке к родам я постоянно повторяю: «Ваш ребенок — это ваша ответственность, ваше здоровье — это ваша ответственность. Поэтому говорим спасибо всем за их советы, а делаем так, как считаем нужным. И, выбирая между прогулкой с ребенком, уборкой/стиркой/готовкой/ и сном, выбираем сон. Выспавшаяся мама — здоровая мама». И всегда говорю о том, что важно просить о помощи. И близких, и, если нужно, специалистов.

Конечно, идеальная рекомендация — обратиться к психологу еще до планирования ребенка, чтобы заранее разобраться со своими детскими и актуальными проблемами. Когда в семье появляется малыш, все рядом с ним регрессируют, уходят в детство. И давно прожитые и забытые детские проблемы могут всплыть вновь.

Близким родившей женщины важно понимать, что первые месяцы после родов ее психика нестабильна. Это связано с большими изменениями в ее организме. Хорошо, если женщину поддерживают, оказывают ей помощь в бытовых делах, дают возможность быть с ребенком и отдыхать от него, когда требуется.

К сожалению, женщины обращаются к психиатру только в очень серьезных случаях, хотя случаев послеродовой депрессии гораздо больше, чем обращений к врачу. Радует, что мамы стали чаще ходить к психологам и заботиться не только о своем физическом здоровье, но и о психологическом состоянии тоже. Ребенку очень важна счастливая, психологически устойчивая, принимающая и понимающая мама.

Мы привыкли разные эмоциональные состояния называть одним и тем же словом — депрессия. Но есть именно медицинский диагноз, тогда требуется помощь врача-психиатра и адекватная медикаментозная терапия. Это депрессивное расстройство.

А есть депрессивное состояние — более легкая форма. Оно связано со стрессом, сложной ситуацией в жизни, переживаниями. Это другая категория расстройств, ее нельзя называть медицинской депрессией. Здесь вполне способен помочь психолог, без медицинского вмешательства.

И психиатр, и психолог, если они действительно хорошие специалисты, способны легко определить, чей перед ними пациент. Если вы придете к психологу, а вам требуется медицинское вмешательство, психолог посоветует вам обратиться к психиатру. И наоборот. У каждого своя сфера деятельности. И часто с пациенткой работают сразу два специалиста — каждый помогает по–своему.

Если у вас более двух недель сниженное настроения, апатия, тревожность без причины, нарушенный сон, то это уже повод обратиться к психиатру. Даже если есть только один из симптомов. При этом не стоит ничего бояться. Многие женщины не идут за помощью, потому что боятся, что их поставят на учет. Но обращаться за помощью можно и нужно. Остаться без помощи специалиста, когда эта помощь реально нужна, это хуже, чем все последствия от учета, которые могут быть при обращении. Последствия депрессия очень серьезны. При этом на учет мы ставим не всех, а только действительно сложные случаи. Общей диагностики здесь нет, все индивидуально.

Кроме того, всегда есть возможность обратиться к психиатру анонимно. Но эта услуга платная. Психиатры частных центров, насколько я знаю, тоже не ставят людей на учет. Но это тоже платные услуги.

Многие мамы переживают, что медицинские препараты могут плохо сказаться на здоровье ребенка. Это не так. Психиатр всегда назначает терапию с учетом лактации и подумает о вашем ребенке. Спектр препаратов очень широк.

Риски от последствий послеродовой депрессии несоизмеримы с тем, что вас могут поставить на какой–то учет. Подумайте о себе. Я настоятельно рекомендую не ждать и не терпеть. Обращайтесь за помощью. И вам, и вашим близким от этого станет легче.

Еще интересное:

Врач, психолог, диетолог и тренер — о том, как выйти из зимней спячки и бодро встретить весну

Пандемия коронавируса — всё совсем плохо? И как себя вести на карантине?

На понтах, расслабиться или отвыкнуть от сигарет. Школьники Иркутска — о том, почему они употребляют снюс

Наш канал в телеграме — «Верблюд в огне», подпишись! И отправляй свои новости.