11.01.2022 18:02
11.01.2022 18:02
Вадим Палько
Ближе к концу прошлого года областные власти в очередной раз определились с местом для нового аэропорта Иркутска. Речь об участке возле села Позднякова. До этого в качестве альтернативы рассматривали Ключевую Падь. Автор «Иркутского блога» Вадим Палько разобрал плюсы и минусы двух площадок и указал в этой истории на важный вопрос, который власти и жители предпочитают игнорировать.
Много лет власти региона обсуждали выбор новой площадки для аэропорта, вот только на ключевой вопрос, зачем, вразумительного ответа никто не давал. Конечно, иркутяне хорошо знают неофициальное прозвище малой родины — «город падающих самолетов», — которое подкреплено страшными воспоминаниями о том, как они падали прямо на здания («Верблюд» ранее подробно писал об этом. — Прим. ред.).
Действительно, в черте Иркутска за последние 30 лет такое случалось дважды. Самый известный случай — падение «Руслана» в 1997 году на жилой район «Иркутск-2».
Второй случай — в 2013 году. Тогда в районе станции Батарейной (территория Иркутска), пролетев прямо над жилыми домами, военно-транспортный самолет упал на склады за ними.
Эти два крушения объединяет одна деталь: оба самолета никак не связаны с аэропортом Иркутска. Один из них («Руслан» в 1997 году) взлетел с аэродрома местного авиазавода — совсем другой взлетно-посадочной полосы, находящейся в противоположном конце города. То же и с катастрофой 2013 года — упавший на склады самолет пытался приземлиться на ту же площадку.
Теперь задумайтесь: помните ли вы, чтобы кто-то требовал вынести за пределы Иркутска аэродром авиазавода? Ведь эта полоса, где в том числе испытывают еще непроверенные новые самолеты, — куда более серьезный источник опасности.
Нет, о нем почти не вспоминают. Зато в городе привыкли говорить о переносе главного аэропорта, хотя полеты гражданских рейсов контролируются гораздо строже.
Да, нередко говорят о проблеме туманов в главном иркутском аэропорту, однако, если проанализировать все катастрофы за последние 30 лет, выясняется интересная деталь: местоположение аэропорта Иркутска с его погодными особенностями не становилось причиной авиакатастроф.
В Иркутске распространено мнение, что местный аэропорт якобы находится «слишком близко», а отдаленное расположение — это норма, к которой нужно стремиться. Давайте же взглянем на общемировую «норму». Так, в Лондоне к аэропорту Хитроу вплотную примыкают жилые кварталы. Аэропорт имени Фредерика Шопена в Варшаве прямо примыкает к городу — даже поплотнее, чем аэропорт Иркутска.
Кто-то скажет: «Это же Европа, у них там мало места, а у нас в Сибири много, нечего экономить пространство!» Что ж. Давайте взглянем на большие страны: ниже, например, аэропорт имени Кеннеди в Нью-Йорке. С двух сторон вплотную примыкает к жилым кварталам.
Аэропорт Вашингтона плотно примыкает к высотной (!) городской застройке. А вот аэропорт столицы Бразилии — вокруг полно пустой земли, но он находится в окружении городской застройки.
В довесок — Китай. Аэропорт Пекина тоже находится в окружении городских кварталов. На их фоне местоположение аэропорта Иркутска кажется даже менее связанным с городской застройкой.
Итак, мы видим, что многие города мира без проблем сосуществуют с аэропортами, которые буквально внедрены в городскую застройку. Что же случается с городами, где аэропорты строят на большом расстоянии? Давайте взглянем на эти примеры.
У России, как мы знаем, особый путь — вопреки здравому смыслу и мировой практике. Действительно, в нашей стране существует тренд на перенос и строительство аэропортов дальше от городской застройки. Но что это дает?
Миф: если перенести аэропорт подальше, самолеты перестанут пролетать над городом.
Факт: нет, не перестанут. Посмотрите на Новосибирск: там аэропорт Толмачево находится на заметном удалении от города, но самолеты все равно разворачиваются прямо над самым центром. Сам однажды перед посадкой с удивлением увидел внизу местный оперный театр.
Главный же недостаток отдаления аэропорта от города — проблема трансфера пассажиров. Яркий пример — аэропорт «Платов» в Ростовской области. Его строили как новый аэропорт Ростова-на-Дону, но площадку выбрали настолько отдаленную (примерно в 50 километрах), что путь от терминала до города превращается в отдельное большое путешествие.
В 2021 году я как раз там побывал и на себе ощутил, что расстояние — это дорого и неудобно. От аэропорта до города курсируют автобусы — 120 рублей в одну сторону, отправление — один раз в 30 минут. Можно поехать на такси, но поездка будет стоить больше тысячи рублей.
Путь на автобусе до центра Ростова-на-Дону по расписанию — 1 час 10 минут, но по факту вы, вероятнее всего (как случилось и со мной), встанете в пробку на въезде в город. В итоге на дорогу может уйти два часа (прямо как путь из Москвы в Ростов на самолете).
В мире есть известный пример, наглядно показывающий, что удаленный от города аэропорт — это выбрасывание огромных денег, которое оборачивается неудобством для жителей, туристов и бизнеса. Это аэропорт «Мирабель» в Монреале (Канада).
В 1970-е годы его возводили с расчетом, что городу нужно место для застройки, поэтому авиаузел якобы надо разместить на расстоянии (примерно как сейчас говорят в Иркутске). В итоге новый аэропорт Монреаля построили в 40 километрах от города. Вот он на современном спутниковом снимке. До сих пор вокруг поля.
Однако затрудненное (из-за расстояния) транспортное сообщение сделало его крайне непопулярным среди путешественников и авиакомпаний. В результате уровень пассажиропотока так и не приблизился к ожидаемому и со временем стал падать.
Позднее «Мирабель» признали неудачным проектом — в 2002 году он принял последний пассажирский рейс. Теперь основной аэропорт Монреаля — прежний, имени Пьера Эллиота Трюдо, который находится в окружении городской застройки. И ничего — никаких проблем.
Если вы дочитали до этого места, думаю, вам уже понятно, в чем ключевой недостаток выбранной площадки под аэропорт Иркутска.
Проблема №1. Слишком большое расстояние. Конечно, не ростовские 50 километров, но все равно немало: от выбранной площадки до центра Иркутска по прямой — больше 26 километров, а учитывая, что из-за рельефа трасса будет заметно петлять, можно смело заявлять 30 километров.
Следствие:
Проблема №2. Слишком большие затраты на инфраструктуру. Вместе с аэропортом потребуется срочно строить новый мост через Ангару с северным обходом города, в противном случае жители Ангарска, Усолья-Сибирского, Черемхово и других населенных пунктов будут вынуждены делать большой крюк через Иркутск, чтобы добраться до аэропорта. Тем самым они будут еще больше нагружать выезд из города для иркутян.
Проблема №3. Отсутствие железнодорожных путей поблизости, а равно и невозможность организации аэроэкспресса. Следовательно — угроза появления «таксистской мафии».
Проблема №4. Иркутск потеряет часть туристов (возможно, значительную). Несмотря на то что сам по себе он является ценным историческим городом, его туристический бренд никак не развивают. В итоге значительная часть гостей — это люди, прибывающие в первую очередь на Байкал и лишь в Иркутске узнающие, что в этом городе есть на что посмотреть. Однако из-за строительства аэропорта в Позднякова прибывающим туристам будет проще уезжать сразу на Ольхон, чем ехать в Иркутск — в противоположную сторону.
Если коротко — веских причин для переноса нынешнего аэропорта нет. Однако, если уж факт часто пролетающих над городом самолетов кого-то сильно смущает, а деньги девать некуда, рассмотрим лучший вариант.
Он у всех на виду — достаточно открыть карту. Речь о территории в районе поселка Стеклянка между Иркутском и Ангарском. Эту площадку всерьез обсуждали, даже долгое время считали приоритетной.
Преимущества этой площадки:
Казалось бы, идеальный вариант, но его в итоге отвергли. Знаете почему? Вот цитата из статьи «Российской газеты» по этой теме: «Было предложено несколько площадок, приоритетной считалась территория между Иркутском и Ангарском в районе поселка Стеклянка. Однако площадку не согласовали военные — она попадает в зону полетов самолетов авиазавода».
Да, друзья. Самый удобный вариант переноса аэропорта исключили для того, чтобы аэродром авиазавода, с которым связаны реальные падения самолетов на город, без проблем оставался на прежнем месте. Такой вот абсурд.
Иногда среди отдельных граждан встречается еще один довод против аэропорта между Иркутском и Ангарском — мол, авиаузел помешал бы слиянию в единый мегаполис. Так и хочется ответить: откройте карту и глаза. Желательно одновременно.
Ангарск и Иркутск разделяет пространство, которое больше, чем весь Иркутск в длину от Солнечного до окраины Ново-Ленино. Иными словами, чтобы застроить этот участок, нужно построить еще один Иркутск (и даже больше).
Откуда в области взять еще 600 тысяч жителей для этого пространства? Ниоткуда — такой прирост населения Иркутску в ближайшее столетие не грозит.
И самое главное: какой смысл в застройке этого пространства? К сожалению, адепты «слияния» Иркутска и Ангарска не в состоянии аргументировать ее необходимость. По сути, эти мечты — бессмысленная гигантомания либо проявление провинциального комплекса: что-то из серии «Она хотела бы жить на Манхэттене».
Фото: Алена Шатуева / «Верблюд в огне»
Читайте также
Вадим Палько 11.01.2022 18:02
Вадим Палько 16.11.2021 16:34
Екатерина Балагурова enplusgroup 28.07.2021 15:51
Тренды 23.12.2021 16:59
Андеграунд, хороший крафт и техно-вечеринки — ради чего иркутяне ходят в бар «Моралист» (даже в 64 года!)
Автор Яна Шутова
Два года назад на бывшем складе пивных бочек арт-завода «Доренберг» открылся тапрум «Моралист». Он сильно отличается от других иркутских баров. Сюда приходят не просто выпить — здесь проходят диджей-сеты с качественной музыкой, выставки, лекции об искусстве и даже тату-сессии. Это место — коллаборация бывшего управляющего баром «Декабрист» Евгения Жарковского и лидера граффити-команды Moral Сергея Капустина (отсюда и название «Моралист»).
«Верблюд в огне» поговорил с пятью резидентами бара и узнал, что притягивает их в «Моралисте», какую музыку можно назвать интеллектуальной и что означают арты, которые можно здесь увидеть.
Партнерский материал
Дисклеймер: «Верблюд» не пропагандирует курение и чрезмерное употребление алкоголя.
музыкант, диджей, сооснователь творческого музыкального объединения U Sin Prod
В первый раз я попал на вечеринку в «Моралисте» где-то в январе 2020 года. Не помню, кто играл [за пультом], но людей было много. Моим друзьям здесь не особо понравилось, они предпочитают дорогие заведения с лакшери-интерьером, где сидят взрослые пузатые дядьки с деньгами. А меня, наоборот, зацепило. «Моралист» — это андеграундное место в подвале, в котором сохранилась атмосфера старины. Мне запомнились толстые кирпичные стены, слой штукатурки, наличие граффити, бочки вместо столов, особенное освещение. Аура этого места кардинально отличалась от любого заведения Иркутска.
Я поймал себя на мысли, что мне комфортно здесь находиться. Потому что я мог быть самим собой, хотя меня окружали совершенно незнакомые люди. Здесь не надо соответствовать своему возрасту, положению, статусу. Можно просто быть таким, какой ты есть, и никто на тебя криво не посмотрит.
Наше объединение U Sin Prod работает преимущественно с электронной танцевальной музыкой. Первые вечеринки мы начали проводить во время пандемии, чтобы поддержать заведения, пострадавшие из-за ограничений. Мы это делали без денег, вход был бесплатный. Просто играли свою музыку в барах Circus, Blackwood.
На тот момент мы экспериментировали и искали собственный формат. В итоге нащупали свою нишу — интеллектуальная электронная музыка (что-то среднее между коммерческой музыкой и андеграундом). Интеллектуальность — это и про музыку, и про слушателя. Музыка не существует без слушателя. Без него она так и останется авторской и утонет в пласте коммерческой музыки, ее никто не услышит. Мы взяли на себя роль донести эту культуру.
Надо понимать, что наши вечеринки — это не рейв. В формате рейва чувствуется какой-то флер контркультуры, запрещенных веществ, зачастую это проявление юношеского максимализма. А мы поставили перед собой задачу просветительской деятельности.
Когда мы начали делать вечеринки в составе своего творческого объединения U Sin Prod, моя знакомая Юлия Смирнова написала, что управляющий баром «Моралист» хочет со мной познакомиться. Так началось наше сотрудничество. Это было весной 2021 года.
Не скрою, сначала на вечеринки приходило два-три человека. Но Женя (Евгений Жарковский. — Прим. авт.) всегда помогал, подсказывал, давал контакты людей, которые могут помочь [с организацией и раскруткой вечеринок]. И в этом его отличие от других управляющих. Всем остальным нет разницы, кто к ним приходит играть. У них есть своя роль — предоставить площадку, сделать анонс и наливать людям алкоголь. Сверхусилий не прилагают, короче. А в «Моралисте» было иначе.
В 2019 году, после закрытия творческого пространства Loft Kolba его создатель, иркутский граффити-художник Сергей Капустин решил запустить новый проект. Сооснователь «Доренберга» Евгений Ефремов показал ему заброшенный склад на территории арт-завода. Сергея помещение заинтересовало, и он предложил Евгению Жарковскому, ранее управлявшему пабом «Декабрист», открыть бар. На тот момент помещение представляло собой заброшенный склад, в прошлом это были производственные помещения пивоваренного завода. Не имея инвесторов, мужчины договорились сами сделать ремонт, как они шутят, «не хуже, чем в подъезде».
Спустя несколько месяцев, в декабре 2019 года состоялось открытие тапрума «Моралист». Основатели поставили целью продвигать питейную и стритарт-культуры: здесь можно попробовать напитки локальных пивоваров и увидеть работы местных художников (первую выставку готовил сам Сергей Капустин). В этом году в «Моралисте» открылся второй зал в стиле рюмочной.
Мы придумали новый формат — Techno Basement. В это время к U Sin Prod как раз присоединился Илья Ошурков, он настоящая ходячая энциклопедия, музыкальный эрудит. Илья повлиял на развитие нашего творческого объединения, благодаря ему мы стали лучше, родился формат техно-вечеринок.
Techno Basement — это интеллектуальная танцевальная электронная музыка, которую вы не услышите по радио, ТВ или на других вечеринках. В первый раз пришли около 150 человек. У нас был хороший анонс, серьезный организационный подход, афишу рисовал дизайнер — все от начала до конца было продумано. Это была самая крутая и запоминающаяся вечеринка. Кстати, впервые сделали платный вход, до этого мы играли бесплатно.
После этого аудитория значительно расширилась. Сегодня наш слушатель — это креативная интеллигенция Иркутска: представители IT-сферы, фотографы, музыканты, художники. Эти люди приходят в бар, потому что видят ценность в том, что мы делаем. И они таким образом выражают нам свой респект. Среди наших гостей есть даже такие, кто вносят двойную входную плату, — только для того чтобы поддержать наше музыкальное объединение.
художник-дизайнер, автор персональной выставки в «Моралисте»
Я архитектор по образованию. После университета поработала по профессии пару месяцев за 15 тысяч рублей и поняла, что это не мое. Сейчас я художник-дизайнер в компании ProArt, создаю эскизы для росписи стен и фасадов.
Рисую с детства, с трех лет. Это для меня способ расслабиться, выплеснуть эмоции, успокоиться. Мне нравится изображать людей, но на архитектурном факультете нас постоянно заставляли рисовать здания. Дом Европы я нарисовала столько раз, что помню все вензеля и наличники. А эти работы (показывает на свою выставку. — Прим. авт.) — для души. Это все мое, депрессивненькое, как люди говорят. Хотя, на самом деле, нет.
11 декабря в «Моралисте» открылась моя первая выставка. На подготовку ушло около 20 тысяч рублей, и спонсора, кстати, нашел Женя Жарковский. Я бы сама не смогла, потому что мне трудно «продавать» свои работы. У меня даже в «Инстаграме» одно время было написано: «Не рисую на заказ».
Я пробовала, брала заказы через Tumblr у иностранцев, они хорошо платят за фан-арт (рисунки персонажей сериалов). Буквально три картинки нарисовала, и мне это надоело. Теперь могу только друзьям нарисовать, да и то не всем. Подруга десять лет просит портрет, я все обещаю, но никак не получается. Что ее рисовать — она и так красивая! А у моих персонажей изюминка в каком-то дефекте, красота на грани разложения. Это и привлекает.
Раньше я не настолько в себя верила, чтобы устраивать персональную выставку, но моя коллега Юля [Смирнова] и Женя Жарковский меня поддержали, уговорили. И хотя «Моралист» — это бар, мне не страшно было разместить и оставить на стенах свои работы, потому что здешние ребята для меня как семья. Картинам здесь безопасно.
На выставку я отобрала самые свежие работы и те, которыми горжусь. Это диджитал-рисунки, созданные в «Фотошопе», три акварели, акрил. Самая верхняя — это я выходила из затяжной депрессии. Состояние, когда ты выползаешь незащищенный в этот мир и готов снова получать новые шрамы. Вот эта работа по следам психоделического сна, в котором я вытаскивала иглы из живота, — было не больно, просто странно.
Все эти девки со скелетами (показывает на серию картин. — Прим. авт.) — переживание по поводу того, что у меня ворона умерла. Я мечтала взять вороненка, воспитать, но два раза птенцы погибали. Тогда меня и подкосило.
Когда происходит что-то действительно плохое, мне проще осмыслить, обдумать и нарисовать. И вроде как закрываешь тему: она остается в рисунке и запечатывается. При этом я не считаю, что вкладываю плохие эмоции в свои работы.
На открытие выставки пришло человек 50–60, я даже не ожидала. Друзья, коллеги, родители и даже незнакомые люди. Всем все понравилось (стеснительно улыбается. — Прим. авт.), родители сказали: «Круто, Даша». После этого появилось чувство ответственности и желание больше работать, наращивать скилл.
В «Моралисте» сложилась какая-то своя тусовка. Ты сидишь за баркой, и какого человека ни спроси, он обязательно окажется художником, татуировщиком, музыкантом. В этом большая заслуга Жени (Жарковского. — Прим. ред.): он не хочет, чтобы бар превратился в какую-то разливнуху, старается делать мероприятия с хорошей музыкой, диджеями, устраивает выставки и лекции.
Мне это место очень импонирует. Безопасное пространство, много адекватных людей, а случайные пьяные компании не залетают, потому что бар находится не в центре. Я вообще особо не тусовщик, но здесь мне комфортно, потому что можно спокойно посидеть, от тебя не требуется быть суперсоциальным человеком и поддерживать выученные разговоры. Хочешь — говоришь, хочешь — молчишь.
64 года, пенсионер, завсегдатай «Моралиста»
Я познакомился с Евгением Алексеевичем (Жарковским. — Прим. ред.) в заведении «Декабрист», которое располагалось на улице Киевской. Проходил мимо, зашел, попробовал один-другой-третий сорта пива. Понравилось. Я почти 20 лет отдал военной службе и в алкогольных напитках разбираюсь. В советских, качественных, особенно домашней выработки. Помню даже бортовой спирт, который шел на противообледенительную систему самолетов. У нас некоторые судна поэтому назывались «самолет-ресторан», «самолет-кабак».
Когда «Декабрист» закрылся, ребята нашли вот это романтичное помещение. Когда я первый раз сюда пришел, было впечатление, что попал в какой-то немецкий бункер из фильмов о Великой Отечественной. Где немцы собираются, пьют, как в фильмах 1950-х в стиле «Небесного тихохода». Потом я узнал, что это знаменитая пивоварня Доренберга. Оказывается, под нами есть еще два этажа, которые сейчас подтоплены.
В общем-то, здесь очень оригинально. Слово «уютно» не подходит. Какой-то особый шарм, слияние настоящего и прошлого. Контингент людей очень порядочный, царит доброжелательная атмосфера дискуссий и бесед. Конечно, здесь курить не принято, но для виду можно негорящую трубочку взять в рот (картинно вынимает из кармана трубку. — Прим. авт.). Эту трубку мне Евгений Алексеевич подарил. Уже шестая, пять предыдущих я сгрыз. Нормальная трубка, качественная. Но здесь я не курю — это дурной тон.
В «Моралисте» можно отведать хорошее пиво. Здесь настоящие напитки, не подделки, Евгений Алексеевич тщательно подбирает поставщиков. Лично я люблю темное красное пиво, есть тут такое. Сейчас появился сорт с молочными нотками, очень мягкий, приятный.
У меня двое товарищей, проживающих в сельской местности. Они любители употребить, скажем так. Но после того как попробовали пиво, которое я им отправил отсюда, один из них сказал: «Андрей Васильевич, я обычно пью большими кружками, но здесь не мог себе этого позволить. Я пил небольшими глотками и наслаждался этими напитками, особенно шоколадным». Ему за 50 лет, но он по-прежнему, как ребенок, сладкоежка (смеется).
То, что я здесь старше всех посетителей, меня абсолютно не смущает. Возраст — это всего лишь арифметика. Люди, которые приходят сюда, очень рациональны, разумны. Они раскованны в хорошем смысле этого слова. В то же время у них глубокая самодисциплина, это чувствуется по разговорам и поведению.
Я не богатый человек, но могу себе позволить поход в бар и кружку пива за 250–300 рублей. Это гораздо лучше, чем взять бутылку, сесть дома и «надуться».
Как-то раз засиделся в «Моралисте» до самого утра. Было начало осени, ребята на улице жарили мясо, шашлыки, а я деревенское сальце притащил. Сидели, разговаривали. Очень теплая ночь была. Не заметили, как начало светать и трамваи загремели…
тату-художник, участник tattoo-day в «Моралисте»
Я увлекся татуировкой где-то в 2007 году, когда еще в школе учился. Просто увидел на людях интересные штуки, захотелось что-то подобное повторить. Первые опыты были на себе из самодельного инструмента. Мы разбирали электрические зубные щетки, иголки вставляли, окунали в краску из гелиевой и шариковых ручек. В общем, смастерил я тогда в школе свою первую тату-машинку, закинул ногу на ногу и сделал себе какой-то узорчик кривой.
После школы пошел в художественное училище, потом в армии бил татуировки. Тогда я еще не понимал, что это станет моей основной работой, а сейчас открыл собственный кабинет.
Невозможно работать тату-мастером и самому не «заколотиться», это сапожник без сапог. Сейчас у меня забито уже больше половины тела. Остался сбоку кусочек пустой, сзади пустая нога. Лицо не буду трогать — слишком контактная часть тела.
Есть такой художник Ганс Руди Гигер, он придумал «Чужого» и создал стиль биомеханики. В таком стиле у меня все и забито, разделся — как одна картинка. Если колотиться, то все тело в один рисунок, — это пожизненное хобби и самое правильное, адекватное отношение к татуировке.
Моя миссия — сделать татуировку максимально красиво, по пропорциям тела. Если клиент предлагает какую-то ерунду набить, я попытаюсь залезть ему в голову и нажать кнопочку, чтобы он понял, что это глупая идея и можно сделать лучше. Тату-мастер должен быть психологом. А то ведь потом человек всю жизнь будет ходить с татуировкой, которая его бесит.
С Сергеем Капустиным, одним из создателей «Моралиста», мы знакомы давно, еще со времен его лофта Colba. Когда мы с ним пришли сюда в первый раз, тут был мусор и темнота. Лампочку вкрутили — полная разруха. Сели, нарисовали план, подумали, где будет барная стойка, туалет, сцена, и потихонечку начали делать. Ребята договорились и купили кирпич с бывшей чаеразвесочной фабрики, наняли рабочих, чтобы они выложили из него барку, причем намеренно криво. Каждый привнес сюда что-то свое: из баллончиков из-под краски выложили стенку, разрешили граффитистам «затегать» все стены, подвесили к потолку велосипед, который Женя выиграл в конкурсе от Heineken, купили на «Авито» два советских кресла, я отреставрировал и установил напротив туалета старинное зеркало. Примерно через год бар открылся.
В Иркутске раньше не было подобных мест. Существовали отдельные движухи, например «Нига плиз», но у них нет своего помещения. «Моралист» — это место с классными диджеями, выставками, уклоном в стрит-арт. Периодически проводим здесь tattoo-day, когда можно набить небольшие татуировки.
За одной барной стойкой в «Моралисте» могут встретиться художники, фотографы, танцоры, рэперы, люди творческого толка. Здесь же выгода не в том, чтобы народ поить и на этом зарабатывать. Это просто творческое пространство, куда народ приезжает пообщаться.
бренд-менджер компании ProArt
В «Моралисте» меня называют «кент по кентам» или «ивентщик по-братски». На самом деле все, кого я сюда привожу, — это мои друзья. Ребята из U Sin Prod не могли найти площадку, я их познакомила с Женей (Жарковским. — Прим. ред.). Теперь они продвигают музыкальную культуру и прививают вкус. С Дашей Лукиной мы вместе работаем. Как-то зашли в пятницу после работы сюда, поболтали и решили делать выставку.
Я давно вынашивала идею сделать цикл лекций об уличном искусстве, но все откладывала, боялась. Женя сказал: «Проводи у нас». В «Моралисте» в этом плане классная политика: за культурные мероприятия не берут аренду. Мы все лето проводили здесь лекции, к нам приходили уличные художники, рассказывали об истории граффити. Каждая лекция превращалась в большую многочасовую дискуссию. Это оказалось так успешно, что нас стали звать и в другие локации.
«Моралист» — мультизадачная площадка, которая принимает самых разных людей. Утром здесь может быть лекция начальника отдела по молодежной политике, вечером — громкая туса, а завтра — tattoo-day.
Когда к нам приезжает кто-нибудь из другого города, а особенно художники, я всегда говорю: «Поехали, я покажу тебе сердце андеграунда Иркутска». Аналогов «Моралисту» нет. Во-первых, арт-завод «Доренберг» — это место с богатой историей. Во-вторых, само название «Моралист» появилось не с бухты-барахты. Это производное от граффити-команды Moral Сережи Капустина и бывшего бара «Декабрист» Жени Жарковского.
Здесь все неслучайно, вплоть до наклеек на стенах бара. Их, кстати, оставляли местные ребята-пивовары, уличные художники, гости заведения. Потолки разрисовывали наши местные граффитисты, а один кусок расписал художник из Улан-Удэ, который приезжал на БАФ (первый фестиваль уличного искусства Baikal Art Fest. — Прим. автора). Фестиваль проходил в «Доренберге», а «Моралист» был главной площадкой для афтепати.
Сейчас мы формируем ассоциацию уличных художников. Официально зарегистрированную ассоциацию, которая будет помогать уличным художникам выполнять работы без адского согласования и бюрократии, облегчать порядок размещения. Недавно в баре открылся второй зал, там мы как раз и планируем собираться со свободными художниками.
Сюда ходит плюс-минус одна тусовка, все друг друга уже знают. В «Моралисте» еще и подобралась классная команда барменов. Они знают, что я люблю крафтовое темное пиво. Без лишних вопросов ставят кружку: «Это твое любимое». Прихожу сюда и после работы, и на свой день рождения, и на мероприятия. Такое ощущение, что я здесь всегда.
Читайте также:
Не только светлое и темное. Топ-5 мест с хорошим крафтовым пивом в Иркутске
Где пить в Иркутске: 3 маршрута для бархоппинга
Еще больше интересного — в телеграм-канале «Верблюда в огне»!
Комментариев 0