История питомника Haski in Forest: 60 собак, двое детей и одна цель

Первые собаки и кредиты

Егор с Вероникой познакомились в 2014 году. Тогда Егору было 20 лет, а его будущей жене почти 18. «Я училась на первом курсе ИГУ, на специальности „туризм“, — вспоминает Вероника, — и поехала с одногруппником на Байкал. Тот позвал друга, а друг — им оказался Егор — взял с собой двух щенков хаски. Два дня мы плыли на катамаране с Малого Моря в Листвянку. Егор сразу поразил меня своей целеустремленностью. Рассказал, что мечтает создать большой питомник и катать туристов на упряжках. Я подумала: „Вот это да! Парню всего 20 лет, и уже такой амбициозный“. Сказала ему: „У тебя всё получится“. В итоге эта моя вера и стала началом нашего общего пути».

В то время Егор жил в Большом Лугу, подрабатывал на стройке, водил туристов в походы и начинал создавать питомник. Всерьез мечтать о своем деле Шевчук стал в 19 лет. Тогда он работал каюром (погонщиком собак) в питомнике К-9 и зарабатывал 40-50 тысяч рублей в месяц — хорошие деньги по меркам региона и 2014 года, — но хотел большего. «Я вырос в частном доме и всегда любил собак, — рассказывает Егор. — В детстве у меня было две собаки — Боня и Филька. Мне было лет 13, когда я сам сшил животным первые шлейки и стал брать животных в походы, возить на них снег и воду. Летал с горки с флягой воды, а собаки мчались впереди. До сих пор прикольно вспоминать!»

Вероника параллельно с учебой работала в Иркутске мастером маникюра и зарабатывала те же 40-50 тысяч. Но через полтора года после знакомства Егор предложил ей бросить вуз и постоянных клиентов и сконцентрироваться на собаках. «Это было накануне нашей поездки на Ольхон, я до этого никогда там не была. Наверное, просто очень сильно хотелось поехать, потому и согласилась», — улыбается девушка.

К новому зимнему сезону у Шевчуков было уже 15 собак, с ними пара отправилась зарабатывать на Ольхон. Питомник решили назвать «Эльбрус». Во время поездки Егор сделал Веронике предложение. «Не было никакой особенной романтики, — вспоминает он. — Мы сидели дома, смотрели телевизор, и вдруг отключили свет. Стали что-то обсуждать, а я говорю: „Давай поженимся?“ А в сентябре сыграли свадьбу». В тот сезон на Ольхоне пара заработала около 100 тысяч рублей, все деньги ушли на содержание собак и повседневные расходы.

Чтобы вернуться домой и жить дальше, пришлось взять кредит. Зато уже через год заработок составил 500 тысяч за сезон. Правда, от этих денег тоже осталось не так много: на острове у Егора сломалась машина, пришлось тратиться на ремонт. Вернувшись в Большой Луг, Шевчуки столкнулись с еще одной проблемой: соседи стали возмущаться из-за лая собак. На помощь снова пришла мама Егора: Ольга отдала ему свой земельный участок в 20 соток, тоже в Большом Лугу. Он был абсолютно пустым, поэтому молодой семье пришлось жить в палатках.

«Вспоминать до сих пор жутко, — рассказывает Егор. — Залезли в долги, питались „Дошираком“, собак тоже кормили неизвестно чем. Старались укладываться в 500 рублей в день и уже не особо верили, что выкарабкаемся». Летом 2017 года Егор снова ушел подрабатывать на стройку, а параллельно Шевчуки занялись догтрекингом: стали водить клиентов в походы с собаками.

Ребрендинг и последствия пандемии

Следующие три зимних сезона семья работала недалеко от Листвянки. Егор и Вероника снимали квартиру в поселке, а собаки жили на территории турбазы «Прибайкальская». Туда Егора позвал владелец местного питомника «Усадьба Тюрюминых» — он просто не успевал сам обслуживать всех туристов. Турпоток в тех местах настолько большой, что клиентов хватило на оба питомника.

«Трудности не ушли, но изменилось наше мировоззрение и отношение к деньгам, — объясняет Егор. — Раньше мы воспринимали долги как непосильную ношу, но постепенно они стали ресурсом. Да, у нас до сих пор не переводятся кредитки, но теперь мы понимаем, что деньги должны работать. Мы стали хорошо зарабатывать, оформили ИП. Теперь доходы измеряются в миллионах, но и расходы тоже. Сейчас по поводу денег я спокоен. Наша главная цель — развитие питомника, и мы к ней идем. Каждый новый сезон для нас — опыт. В еде, в тренировках, переезде, туристах, гонках. Мы развиваемся и становимся сильнее».

В 2020 году у супругов появилось первое собственное жилье — в начале пандемии Шевчуки купили старый дом в районе скальника Витязь. Весь год питомник почти не работал для туристов, потому что семья обустраивала новое место и пережидала карантин. А прошедшую зиму вновь провели на заработках в Листвянке. Чувствовались последствия пандемии: раньше основной доход приносили иностранные туристы, но из-за локдауна они перестали ездить на Байкал.

Впрочем, Шевчуки быстро перестроились на работу с россиянами и скорректировали список услуг, чтобы увеличить средний чек. Теперь минимальная дистанция катания не 1 км, а 2,5 км, а все программы сопровождаются чаепитием, рассказами о собаках и просмотром фильмов. В итоге выручка за зиму 2020—2021 почти не просела по сравнению с прошлым сезоном. Еще одно важное изменение — ребрендинг. Питомник переименовали в Haski in Forest. Так назывался аккаунт «Эльбруса» в инстаграме, в итоге это имя стало более узнаваемым.

Сейчас Шевчуки оформляют в аренду землю у Байкальского тракта — главной туристической магистрали региона. Егор и Вероника планируют осесть там надолго, а пока готовятся к летнему сезону и тренируют собак.

Образ жизни: домашние роды и питание

Через девять месяцев после свадьбы у Шевчуков родился сын Платон, сейчас ему три. А в 2019 году у него появилась сестра Даная. Вероника родила её дома, без помощи врачей.

«Это было моим личным решением, — рассказывает Вероника. — После опыта с Платоном я поняла, что в нашем городе организовать идеальные роды в стационаре невозможно. Мне не хотелось снова идти в роддом как на войну: отстаивать свои права, добиваться, чтобы хотя бы половину моих пожеланий учли. Я прочитала много литературы о домашних родах и всё решила. Для меня роды — это естественный процесс, которому нужно просто не мешать произойти. Егор сначала был в шоке, но когда я ему все объяснила, успокоился. Рожала я с акушеркой, а еще ко мне приехала подруга с мужем и дочерью. У них тоже был опыт домашних родов. Своим родственникам мы про этот опыт ничего не говорили, чтобы лишний раз не ссориться».

В детский сад Платон и Даная не ходят. Супруги считают, что в такой социализации нет необходимости: Платон общается с туристами, вместе с отцом кормит и тренирует собак, помогает маме с работой по дому. Когда Даная подрастет, ее ждет то же самое. Пойдут ли дети в школу, Шевчуки еще не решили: рассматривают вариант с семейным образованием. Ещё один аргумент против детского сада и школы — питание в местных столовых. В семье Шевчуков, например, не едят сахар и глютен.

Впервые супруги задумались об изменении рациона два года назад. Вероника и Егор заметили, что после сладкого их сын становится «неуправляемым»: бегает, врезаясь в стены, кричит и не реагирует на замечания. «Чем больше сахара в рационе, тем неохотнее ребенок ест нормальную еду, — объясняет Вероника. — Клетки теряют чувствительность к углеводам, и организм постоянно требует новую „дозу“. Это путь к сахарному диабету. К тому же нарушается микрофлора кишечника, ухудшается пищеварение. Поэтому мы следим за балансом микроэлементов в рационе, стараемся не пользоваться лекарствами, пьем витамины и регулярно проводим диагностику организма — сдаем анализы. Чувствуем себя намного лучше, чем раньше».

Ездовой спорт и выстраивание контакта

Егор сразу понял, что ему мало просто катать туристов на собаках. Он давно интересовался ездовым спортом — гонками на собачьих упряжках. Эта дисциплина появилась в Северной Америке и сначала была просто развлечением для каюров. Сегодня она объединяет больше пяти тысяч спортсменов по всему миру. Собственная Федерация ездового спорта есть и в России.

Гонки на упряжках делятся на три категории, в зависимости от длины дистанции: короткие (до 10 км), средние (10—150 км) и дальние (от 150 км), которые могут занимать несколько дней. За семь лет работы с собаками Егор поучаствовал в десятках соревнований по ездовому спорту и стал кандидатом в мастера спорта.

Сначала в питомнике Шевчуков были только сибирские хаски — пушистые крупные собаки с голубыми глазами. Сегодня у них двадцать таких собак. Но постепенно стало ясно, что для гонок лучше подходят другие псы. «Сибирские хаски хороши для питомника — они очень красивые и фотогеничные. Но породу испортили выставками и погоней за красотой, поэтому в гонках они уступают другим собакам по скорости и выносливости», — объясняет Егор.

Чтобы улучшить показатели в гонках на длинные дистанции, в 2019 году Шевчук приобрел 30 аляскинских хаски. Хорошо тренив рованные псы могут бежать по 150 км без отдыха и при этом поддерживать скорость 13—15 км час. «Это самая выносливая ездовая порода в мире, выносливее волка, — гордо рассказывает Егор. — Её выводили путем множества экспериментов, а аляскинскими их назвали по месту первых выводков». Кроме того, в питомнике живут 14 еврохаундов. Это ездовая порода, выведенная специально для гонок на короткие и средние дистанции. За способность развивать скорость до 40 км/час Егор ласково называет этих псов «шилопопые». Еврохаунды — единственная гладкошерстная порода в питомнике, и зимой на них приходится надевать костюмы и специальные тапочки.

Егор рассказывает, что при подготовке к гонкам важно, чтобы собаки были равномерно развитыми: имели похожие физические данные и примерно равный потенциал. «Сейчас у нас все собаки разные: кто-то суперкрут, а кто-то просто хорош». При этом Шевчук планирует свести к минимуму покупку новых псов и хочет добиться, чтобы в Haski in Forest был запас собак для вязок с качественным потомством и без кровосмешения. Сегодня в Haski in Forest 60 псов, но, по словам Егора, это не предел.

Несмотря на регулярные тренировки, соревнования не всегда складываются удачно. Например, однажды во время гонки на реке Олха несколько собак провалились под лед. «Там был очень тонкий участок льда, причем между коркой и водой было около метра воздуха. Две первых собаки это место проскочили, а следующие за ними начали проваливаться. Я увидел, как лед трескается, закричал „Вперед!”, и в итоге передние собаки вытянули на себе остальных. Мне же пришлось бросить нарту и догонять упряжку. Уход упряжки очень опасен: собаки могут запутаться шлейками в деревьях или между собой, травмироваться или потеряться».

Егор признается, что у него нет одной цели в собачьем спорте: «Да, я хочу съездить на гонки во Францию, Норвегию, Финляндию. Хочу выигрывать и проигрывать. Для меня главный соперник — я сам. В 2017 году я прошёл свою первую гонку Baikal race на 155 км за 24 часа и 32 минуты. А в 2021-м пробежал ее же за 9 часов 58 минут. Я занял первое место, но сам себе поставил бы „тройку“, потому что мог лучше».

Хозяин Haski in Forest не ставит в один день катание туристов и тренировку собак. «Мне важно их состояние и здоровье, — объясняет он. — Если собаки устали, я не дам им бежать лишнего и лучше откажу туристам. Я не просто зарабатываю деньги на животных. Собаки — это моя жизнь. Каждую я знаю не только по кличке, но и по характеру. Мы все одна стая — я, моя семья и мои собаки. И я в ней вожак. А Вероника всегда рядом. Если бы не она, я бы, наверное, давно всё бросил».

Подписывайтесь на телеграм-канал «Верблюда в огне»!