«Пора бы деток»: иркутянки, психолог и репродуктолог о бесплодии и давлении общества на бездетных

«Казалось, что мы не любовью занимаемся, а именно делаем детей»

Я замужем счастливых 14 лет. В первый год совместной жизни мы с мужем особо не задумывались о детях, были еще очень молоды. Да и активной половой жизни не было, потому что муж был курсантом военного училища, а я — студенткой, постоянно пропадающей на работе. Потом череда выпускных, получение дипломов, мужа распределили на первое место службы и понеслась взрослая жизнь. В итоге до появления ребенка прошло 12 лет стараний, походов по врачам, знахарям и «прощения» в монастырях.

Впервые диагноз «бесплодие» я услышала в 24 года в обыкновенной женской консультации от абсолютно бестактного врача, который без УЗИ и прочих обследований сразу предложил: либо экстракорпоральное оплодотворение (далее — ЭКО), либо берите малыша из детского дома. Заплакала. Пришла домой, поговорила с мужем, решили не придавать значения словам первого же доктора и пошли на прием в платную клинику. Там нам дали ещё год на естественную беременность без стимуляции и прочих процедур, но за это время результата не было. Я снова пошла в клинику — на этот раз к врачу, которого посоветовали знакомые, — и снова услышала диагноз «бесплодие по женскому типу».

У меня началась депрессия. На фоне постоянных слез я сдавала гору анализов, мне делали лапароскопию — операцию, необходимую для более детального обследования внутренних органов. Выяснилось, что единственный гормон, который у меня был не в норме, это пролактин. Пытались снизить, не могли. Врач тогда предположил, что я не могу забеременеть, потому что мой гипофиз не реагирует ни на что, кроме мыслей о беременности. Я тогда просто не поняла, что это значит.

Я старалась ни с кем не разговаривать о своем диагнозе. Много читала о нем, искала в интернете информацию про пролактин, гипофиз, уровень гормонов и ЭКО. Муж относился ко всему с пониманием, хотя сам был полностью здоров. Он приходил со мной в каждую новую клинику, снова и снова сдавал спермограмму. Его товарищи не раз советовали ему уйти от меня, наконец-то завести «нормальную женщину» и родить детей. У нас большой круг друзей, близких, родных и знакомых, и каждый второй спрашивал о детях. «Вы столько лет вместе, наверное, плохо стараетесь», — самое частое, что я слышала. Знакомые мужчины в шутку предлагали «помочь» мужу, были фразы из разряда «у меня уже трое, давай научу». Родственники — это отдельная тема. Мне кажется, слово «тактичность» им не знакомо вообще. Все наперебой советовали нам сделать ЭКО или усыновить малыша. Для меня это было обиднее всего, поэтому я практически никуда не ходила, а все свободное время проводила или за книгами и интернет-статьями о бесплодии, или вдвоём с мужем.

Диагноз «бесплодие» редко ставится неожиданно: пара приходит к нему после долгих самостоятельных попыток зачать ребенка, периода ожидания, сомнений и походов по врачам. Однако такая «постепенность» не значит, что диагноз «бесплодие» не травматичен для психики. Как только опасения становятся реальностью и диагноз поставлен, человек впадает в состояние горя или паники. Сами по себе неудачные попытки забеременеть сначала воспринимаются относительно легко: мы думаем, что мы справимся. Но как только его фиксируют в медицинских документах, почти всегда наступает шок. Острота реакции зависит от конкретного человека, но почти всегда семья сталкивается с тем, что не знает, как жить дальше.

Важно понять, что любая реакция на диагноз — это нормально. Нужно принять ситуацию: «да, сейчас так, у нас не получается». То есть первое, что я рекомендую, — не паниковать. При этом важно дать выход гневу, раздражению. Но ограничьте время на переживания. Например, скажите себе: «два дня я плачу, а потом пойду решать свою проблему». По моим наблюдениям, часто женщины живут с поставленным диагнозом «бесплодие» от двух до четырех лет, не пытаясь никуда обращаться: считают, что диагноз ложный и они справятся сами. Но так делать нельзя — время уходит, стресс накапливается, растет тревожность. Кстати, психологи считают, что бесплодие — не просто медицинский диагноз, а особое состояние здоровья и психики, когда у пары не получается родить ребенка. И первый шаг к решению этой проблемы — найти хорошего репродуктолога, а не просто врача-гинеколога. Второй — обратиться к репродуктивному психологу и начать параллельную работу.

Я десять лет занимаюсь этой проблемой — консультирую женщин, веду группы — и могу сказать, что большинство пар становятся родителями в течение трех лет после обращения к репродуктологу. При этом нужно настроить себя, что путь будет непростым и не быстрым: придется проходить обследования, возможно, операции. Хорошо помогает составление плана-программы обследований и лечения: пропишите с врачом, к каким специалистам пойдёте, когда и какие процедуры вам будут делать. Добавьте от себя заметки о том, с кем из близких готовы говорить о проблеме, продумайте, что именно будете с ними обсуждать. Очень важно говорить с теми, кто поймёт вашу боль. Возможно, это будет мама, близкая подруга, коллега, психолог или просто люди, которые уже проходили через такую ситуацию. Впрочем, если вы чувствуете, что сейчас не готовы делиться своими переживаниями, это тоже нормально.

Анна: В нашем обществе, на мой взгляд, много проблем, связанных с темой детей. Может, люди ведут себя нетактично потому, что сами не сталкивались с бесплодием, не чувствовали всю эту боль, пустоту и безысходность. Я от вопросов и шуток, как улитка, уползала в свою раковину и очень долго потом не хотела общаться теми, кто себе позволил такой тон: проще было сидеть дома и никуда не ходить. Новости о том, что кто-то из знакомых родил малыша, сначала вызывали положительные эмоции, а потом ступор и чувство несправедливости. Я пыталась отстраниться от ситуации, переключиться на другие темы, но все равно снова и снова упиралась в мысль о невозможности иметь ребенка.

В течение 12 лет я ежемесячно покупала тесты на беременность и каждый раз видела одну полоску. Слезы, истерики, депрессия — иногда мне буквально казалось, что я сойду с ума от бесконечных попыток. И в мае 2018 года нам с мужем выпала возможность выйти в отпуск на два месяца. Сначала поехали в Бурятию, на Аршан: гуляли, ходили в горы, наслаждались временем, проведенным вместе. Потом был Чемпионат мира по футболу, мы отправились в Казань и отлично проводили время там. Самое главное — мы совсем не общались со знакомыми, то есть никто не спрашивал нас о детях. Когда я вернулась домой, села на диету и почувствовала, что со мной что-то не так. Случилась задержка месячных, но тест я делать не спешила — подумала, что дело в смене часового пояса. Когда всё же купила, впервые в жизни увидела вторую полоску — маленькую и слабенькую, но заметную!

Меня переполняли эмоции. Я никому ничего не сказала, отметила своё 32-летие и на следующий день отправилась на УЗИ. Врач подтвердил беременность, счастью не было предела. Я позвонила мужу и вместо «привет» сообщила, что он станет папой. Это был самый счастливый день в нашей жизни. Сейчас нашему сыну полтора года.

Все эти годы попыток мы с мужем обсуждали ЭКО. Я боялась стимуляции гормонами, переживала, что процедура плохо отразится на моём здоровье, читала статьи врачей, в которых описывались чуть ли не летальные исходы. Но в итоге я поняла, что готова пожертвовать жизнью ради рождения ребенка. Мой муж военный, мы постоянно переезжаем, и об ЭКО я впервые услышала, когда мы жили на Камчатке в закрытом городке, — там нам просто не на чем было ездить до больницы. Потом нас перевели на Сахалин, там тоже проблемы с доступом к медицине. Отпуск у военных не больше двух месяцев, и за это время подготовиться к процедуре нереально. В итоге, когда его наконец-то перевели служить в Улан-Удэ, я сдала все анализы и начала искать хорошую клинику. Но записаться на ЭКО не успела: все случилось само собой.

Оглядываясь на свой опыт, я понимаю, что парам с бесплодием необходима хорошая медицина, а большинству населения России она просто недоступна. Дело не только в деньгах: мы могли позволить себе ЭКО, но долгое время жили далеко от медицинских центров, где делают такие процедуры. Конечно, есть еще варианты с суррогатным материнством или усыновлением, но мы их не рассматривали. Муж говорил: «Боюсь, что не смогу полюбить такого ребенка, как своего».

Только родив ребенка, я поняла, что вопрос нужно было начинать решать «с головы». 12 лет мы с супругом жили от цикла к циклу и я не могла думать ни о чем, кроме беременности. Иногда мне казалось, что мы не любовью занимаемся, а именно делаем детей. В итоге всё получилось, когда мы, наконец, отпустили мысли и расслабились.

Тем, чьи близкие столкнулись с такой проблемой, я хочу дать совет. Прежде чем рекомендовать им что-то, поинтересуйтесь, хотят ли они с вами это обсуждать. Если нет — просто не лезьте. А женщинам, переживающим эту боль, хочу сказать одно: идите к своей цели несмотря ни на что. Ищите своего врача, который направит и не даст опустить руки. Все будет, главное — в это верить.

Диагноз «бесплодие» мы выставляем паре, которая живет регулярной половой жизнью, не использует средства контрацепции и при этом у женщины моложе 35 лет не наступает беременность в течение года. Если женщине больше 35 лет, диагноз «бесплодие» ставится после шести месяцев попыток. Врач может диагностировать бесплодие уже на первом приеме — по жалобам и первичному обследованию. Например, если на УЗИ видно, что у женщины снижено число антральных фолликулов, внутри которых содержатся и дозревают яйцеклетки. От их количества зависят шансы женщины на беременность. Еще доктор может диагностировать бесплодие, если узи показывает несоответствие норме яичников или матки.

Чтобы уточнить, в чем именно причина бесплодия, мы обследуем обоих супругов. Мужчина сдает спермограмму — МАР-тест, по которому мы оцениваем его фертильность. Никакие иные показатели, например наличие детей в предыдущих браках, не являются доказательством его фертильности на сегодняшний день.

Что касается женщины, то мы смотрим на три обследования: анализ на гормоны, рентген маточных труб и мазок из полости матки. Определить запас яйцеклеток помогает показатель антимюллерова гормона: нормальное значение для планирования беременности — 2—4 нг/мл крови. 1 нг/мл — показание к ЭКО. Показатель ниже 0,5 — повод обсудить возможность проведения процедуры с донорской яйцеклеткой, потому что шанс беременности с таким анализом — 1:10.

Бесплодие — сложный период в жизни людей, способный перевернуть их мировоззрение, представления о себе и об отношениях. Для некоторых он становится самым сильным и сложным переживанием за всю жизнь. Я понимаю это как никто, потому что сама 13 лет не могла забеременеть первым ребенком, а потом 7 лет — вторым.

Все по-разному реагируют на диагноз. Женщины, как правило, относятся острее, потому что исторически сложилось так, что социум сильнее давит на них во всем, что связано с деторождением, — и людям неважно, у кого именно проблема со здоровьем, у жены или мужа. Мужчины же чаще держат чувства в себе. Но важно понимать, что это ситуация пары, а не только проблема женщины, поэтому действовать тут нужно совместно. Не стоит притворяться, что все в порядке, нельзя обесценивать чувства партнеров. Если женщина переживает сильнее, мужу нужно обязательно сказать ей что-то в духе: «Я люблю тебя, и мы вместе справимся с этой ситуацией. Если тебе нужно поговорить, я всегда готов пообщаться с тобой на эту тему». Старайтесь проводить время вместе, ходите в театр, ездите на природу: на диагнозе жизнь не заканчивается. Бесплодие — не конец пути, а всего лишь симптом, с которым пара может справиться вместе. Ни в коем случае не говорите партнеру, что «все это ерунда», и не давайте обещаний, которые не сможете выполнить. Например, иногда мужчина, пытаясь утешить жену, произносит: «Да ладно, не переживай, если что, возьмем из ребенка детдома». Возможно, со временем женщина действительно придет к этому решению и тогда вдруг выяснится, что муж на самом деле к нему не готов. Будет еще больнее.

Тем, кто не понимает эмоциональных переживаний бесплодной пары, легко сказать: «В чем проблема? Возьмите ребенка из детдома». Или: «Ну и что? Сейчас все делают ЭКО». Кто-то даёт непрошеные советы вплоть до «смените позу при зачатии». Но важно понять, что пары, которые пришли к этому диагнозу, скорее всего, уже испробовали все, что пишут в интернете, и просчитали разные варианты. Так как же реагировать правильно? Лучше всего прямо спросить: «Ты хочешь поговорить на эту тему? Я готов тебя выслушать». Если вас пока не готовы пустить в душу, не лезьте.

«Хотела доказать мужу, что я нормальная, а не бесплодная»

Я узнала про диагноз в 2006 году. Тогда у меня уже была старшая трехлетняя дочь. Я пришла на консультацию в центр репродуктивного здоровья, потому что не получалось забеременеть. Оказалось, что у меня непроходимость маточных труб, мне сделали операцию. У меня была отличная врач: обнадёживала, весь период лечения была со мной на связи. Вообще я не сталкивалась с хамством докторов — возможно, потому что всегда лечилась платно.

Я всегда считала, что я сильная, здоровая и точно смогу родить второго ребенка, поэтому диагноз стал для меня ударом. Даже сейчас мне очень тяжело вспоминать про тот период. Когда я сказала о диагнозе мужу, наши отношения резко охладели. К счастью, это была лишь первая реакция и со временем все пришло в норму: он сопровождал меня на лечении, ходил на все процедуры. Когда мне сделали операцию, наступил продуктивный период, который длился полгода. Врачи отправляли нас «стараться» самостоятельно, но мы с супругом решили не ждать и пошли на ЭКО. Сначала я сомневалась и не хотела, но муж меня настроил. Вариант о ребенке из детского дома мы даже не рассматривали — для меня это категорическое «нет». Может быть, потому что на тот момент у меня уже был свой ребенок.

О том, что у нас есть проблема с зачатием, знала только моя мама. Не могу сказать, что испытывала большое давление со стороны близких по поводу второго ребенка, — на мой взгляд, посторонние люди более бестактны в этом вопросе. Сначала мне были интересны истории людей, которые тоже сталкивались с такой проблемой, но потом я поняла, что у всех всё индивидуально, поэтому бессмысленно примерять на себя чужую историю болезни. Мне совершенно не нужна была поддержка общества в этом вопросе, а вот от мужа — да, очень.

Первая попытка ЭКО оказалась неудачной. Я не сильно расстроилась, потому что знала, что эмбрионы редко приживаются с первого раза. Через три месяца повторили, анализ крови на ХГЧ был положительным, но потом что-то снова пошло не так. После этого я год настраивала себя на новую процедуру — думаю, что в итоге решилась из-за желания доказать мужу, что я нормальная, а не бесплодная, и потому что хотела сохранить брак: муж мечтал о ребёнке, и у нас даже был разговор о разводе. В третий раз мне пересадили два эмбриона. Особых ожиданий не было, на уколы ходила как на работу, каждый день. Дело в том, что в определенные дни цикла женщине, готовящейся к ЭКО, начинают колоть гормоны, чтобы у нее созрело больше яйцеклеток. Примерно неделю каждый день нужно ездить в клинику в одно и то же время. Несмотря на это, я старалась вести обычный образ жизни и не думать о проблеме слишком много.

Попытка была в феврале, и уже в первых числах марта анализ показал большой ХГЧ. Врач сразу сказала: «Похоже, у вас прижились оба эмбриона». На УЗИ всё подтвердилось, и началась больничная эпопея с сохранениями. Я, правда, до сих пор думаю, что врачи просто перестраховывались. Сейчас моим девочкам уже по семь лет.

О том, что они — результат ЭКО, до сих пор знает только одна моя подруга. Я больше никому не хочу об этом рассказывать, скорее всего, даже дочерям говорить не стану. Хотя в медицинской карте детей есть выписка из роддома и там прописан диагноз «ЭКО». Меня она сильно смущает, я бы хотела оставить в тайне факт такого зачатия, потому что до сих пор воспринимаю его болезненно. Думаю, тут всё зависит от самоощущения женщины: может, для кого-то ЭКО даже круто, ведь процедура не дешевая. Некоторые ждут бесплатную квоту годами, и на этом фоне кто-то кичится тем, что может без труда оплатить такую услугу.

Сначала у меня было предвзятое отношение к детям, зачатым «из пробирки». Тогда было мало информации и от врачей, и в интернете, и я боялась, что у них будут какие-то физические или умственные отклонения. Но в итоге мои девочки развивались даже с небольшим опережением: рано стали ходить и разговаривать. А ещё после ЭКО я почти сразу забеременела сыном — зачатие произошло естественным путем. Как оказалось, такое часто бывает на фоне гормональной терапии после процедуры. Так, после семи лет бесплодия я почти сразу стала мамой четверых детей.

Тем, кто сейчас лечится, я хочу посоветовать не зацикливаться на проблеме и искренне ответить себе на вопросы: «Действительно ли я хочу детей? И хочу ли я жить с этим мужчиной без оглядки на стереотипы, мнения окружающих и то, что „уже пора“?»

Столько слез, сколько видит репродуктолог в своем кабинете, — и слез горя, и слез радости, — наверное, не видит ни один другой врач. Бесплодие — это очень эмоционально тяжелый диагноз. Даже если человек сначала держит лицо, услышав информацию о прогнозе, может не сдержаться. Я всегда стараюсь поддержать пациентку в ее чувствах, но я не психотерапевт и моя главная задача — помочь назначениями, правильным диагнозом, операцией. Тем не менее пациентки часто говорят мне, что разговор со мной им помог. Я много слышу о хладнокровии коллег, но в их защиту хочу сказать, что сдержанный темперамент — не признак непрофессионализма. При этом, если общение с доктором доставляет вам эмоциональный дискомфорт, можно попробовать сменить врача — это абсолютно нормально, тут нет ничего зазорного.

Часто женщины просят не указывать в карте, что у них было ЭКО. И это право пациента — рассказывать об ЭКО или нет. Запись о проведенной процедуре вносит акушер-гинеколог при постановке беременной на учет в женской консультации, и тут женщина решает сама: если она хочет, чтобы во всей медицинской документации красной нитью шло «беременность по ЭКО», она это озвучивает. Не хочет — говорит, что беременность наступила естественным путем. Нужно понимать, что информацию об ЭКО будут дублировать и в роддоме, и в педиатрической карте новорожденного, поэтому этот вопрос мать должна решить на раннем сроке.

Мое мнение — лучше сообщить врачу об ЭКО. В конце концов, врачебную тайну ешё никто не отменял. В большинстве своем беременность после ЭКО мало отличается от естественной, но бывают пациентки с отягощенным анамнезом: неудачи при ЭКО ранее, сопутствующие заболевания. И если женщине важно родить здорового малыша и получить полную и чуткую медицинскую помощь, сообщить о способе зачатия важно.

Совсем другой вопрос — говорить ли об ЭКО родным и друзьям. Я знаю, что многие пациенты нашей клиники не распространяются о процедуре. Однажды у меня лечилась очень популярная блогер: на приеме она всегда вела себя холодно и отстраненно, четко выполняла рекомендации, но душу не открывала. Единственный раз она дала волю чувствам, когда подтвердилась беременность двойней. В нашей клинике много мероприятий для ребятишек, рожденных благодаря работе врачей: например, мы проводим новогоднюю елку для эко-карапузов, на которую зовем бывших пациентов. И несмотря на то что женщина делится в своем блоге очень личными вещами, об ЭКО она предпочитает молчать и категорически отказалась от всех наших приглашений. В блоге у себя она говорит, что дети зачаты естественным путем. И это ее право — я ни в коем случае не осуждаю ее и очень рада, что в мире появились два новых малыша.

ЭКО — это всегда ситуация стресса. В ней есть незнание, первопроходчество. Важно подготовиться к процедуре психологически: настроить себя на то, что результат непредсказуем и гарантий нет, составить план действий на случай удачи и неудачи. Это поможет не впасть в ступор, если зачать ребенка всё же не удастся. А еще важно понимать, что ты почти не влияешь на то, приживется ли эмбрион. Единственное, что можно и нужно делать, — выполнять все предписания врачей.

Неудачное ЭКО — это всегда глубинное разочарование: в себе, в муже, в конкретных врачах, во всей медицине. Кроме того, это ужас из-за потери эмбрионов, горе со всеми его стадиями. После неудачной попытки следует отрицание события, которое сменяется гневом и обидой на весь мир, часто на Бога. Иногда женщина винит себя, впадает в депрессивное состояния. И только после приходит смирение. Я бы советовала не торопить себя, но договориться с собой о сроке, отведенном на горевание: столько-то я плачу, а дальше иду разбираться с проблемой и, возможно, пробовать еще раз.

Как близким поддержать женщину после неудачного ЭКО? Прежде всего, не надо притворяться, что всё хорошо. Будьте рядом, слушайте. Если женщина хочет сходить погулять, посмотреть фильм или просто поплакать рядом с вами, будьте чуткими.

«Женщин, у которых долго не получается зачать или выносить ребенка, хочется просто обнять»

Я услышала диагноз «бесплодие» в 22 года — вряд ли в том возрасте я понимала, насколько это серьезно и через что мне предстоит пройти. На тот момент мы с мужем год безуспешно пытались зачать ребенка. Диагноз поставил врач шелеховской женской консультации на первом же приеме. Он опросил и осмотрел только меня — мужа не обследовали.

Не помню, насколько тактичным был тот гинеколог, зато прекрасно помню поведение других врачей в той же женской консультации, когда я попадала туда с угрозами выкидыша (их у меня было три). Один раз меня не хотели принимать в стационар без справки о том, что я встала на учет по беременности. Сделать это я просто не успела — срок был очень маленький. Потом мне сказали, что они не сохраняют беременность на таких маленьких сроках: природа должна сама решить, сохранять плод или нет. В итоге меня приняли только после того, как моя мама стала угрожать написать на больницу жалобу. Сама я была как в тумане — первая и долгожданная беременность.

Меня оформили, проводили в палату, где я три часа прождала дежурного врача. Он пришел, мягко говоря, нетрезвый. Осмотрел меня, сказал, что ничего страшного не видит. На следующий день произошел выкидыш. При выписке мне сказали, что это даже хорошо, — значит, плод был с дефектом и организм от него избавился.

Второй раз я забеременела через полгода. В тот раз врачи вообще не поверили, что я беременна, а в выписке написали что-то типа «нарушение цикла». Когда пришло заключение об исследовании ткани матки, подтвердившее беременность, врач пожал плечами и сказал, чтобы я не переживала: еще молодая, рожу кучу детей. Через год случилась третья беременность. Я встала на платный учет к заведующей женской консультации, чтобы уж наверняка выносить и родить здорового малыша, и снова попала в стационар с угрозой выкидыша. Угроза стала реальностью. На обходе заведующая сделала вид, что меня не знает. Когда после выписки я пришла к ней узнать, как вернуть свои деньги, она повела себя агрессивно и сказала, что никто мне ничего не вернет.

В какой-то раз (точно не помню), после того как мне выскребли полость матки после выкидыша, я спросила у врача, можно ли отправить материал на исследование, чтобы установить причину. И получила ответ: «Милая моя, об этом анализе надо договариваться за двое суток минимум! И вообще — я уже всё в спирт положила!» На мой вопрос о том, как я должна была понять, что через двое суток у меня будет выкидыш, врач пожала плечами. Тогда я в очередной раз убедилась, что врачи в нашей женской консультации относятся к пациентам как к мясу.

Близкие родственники знали всё, пытались утешить, говорили, что мы еще молодые и у нас всё впереди. «Ничего страшного» — это самые обидные слова для женщины, потерявшей ребенка, а тем более три раза подряд. Нет, это очень и очень страшно и больно! С мужем, к счастью, отношения стали только лучше — каждый раз меня спасала только его поддержка. После третьего выкидыша я предложила ему усыновить ребёнка. На удивление, он почти сразу согласился. Уже через четыре месяца у нас появился старший сын, сейчас ему 13 лет.

Вопрос «а когда детки?» мы слышали постоянно — преимущественно от посторонних. Реагировала я спокойно, потому что сама по себе человек не вспыльчивый. Отшучивалась, говорила: «Нам некогда, мы работаем». Но отвечать всегда было неприятно. Сначала мне очень хотелось сочувствия от окружающих. Любых слов, кроме «ничего страшного» и «всё еще получится». А потом хотелось, чтобы посторонние просто ни о чем не спрашивали. При этом мне было важно общаться с теми, кто пережил или переживает подобную ситуацию. Поэтому я зарегистрировалась нафоруме и переписывалась с девочками с такой же проблемой. Мы очень поддерживали друг друга.

В нашем обществе однозначно есть проблема бестактности и давления на бездетные пары. Наверное, просто потому, что людям сложно понять чувства так называемых «бесплодных», не побывав в их шкуре. Не знаю, как это можно победить, — разве что учить детей такту с пелёнок и чаще рассказывать об этой проблеме в СМИ. Женщин, у которых долго не получается зачать или выносить своего ребенка, мне хочется просто обнять.

Помимо усыновленного старшего ребенка теперь у нас есть еще два сына. Среднего зачали с помощью ЭКО, сейчас ему шесть лет. Младший, ему два года, зачат случайно, естественным путем. Наблюдать беременности в Шелехове после предыдущего опыта я побоялась, поэтому вставала на учет в иркутском Городском перинатальном центре. Меня там даже отругали, что с таким анамнезом я не пришла к ним раньше.

Неудобные вопросы вроде «А когда уже детки-то?» особенно травмируют в начальный период бесплодия, когда пара еще не привыкла к ситуации и не научилась реагировать на бестактность. Отвечать на такие реплики я всегда советую максимально честно, просто и коротко: «У нас есть определенная проблема с этим» или «Я не хочу говорить на эту тему, это болезненный для меня вопрос». Как правило, у умных людей на этом вопросы заканчиваются. Можно ответить понаглее или отшутиться: «Вы хотите помочь?» Но если вопросы вызывают слезы и панику, стоит обратиться к репродуктивному психологу. Это специалист, который занимается именно вопросами зачатия, вынашивания и рождения детей. Также помочь может перинатальный психолог, который обучался репродуктивной психологии. В каждой крупной клинике женского и мужского здоровья есть такие специалисты.

Помимо индивидуальных занятий, существуют группы поддержки для женщин с нарушением репродуктивной функции. Я и сама веду занятия в такой. Смысл наших встреч — эмоционально поддержать женщин, дать им возможность выговориться и обменяться опытом. Например, я наблюдала, как в группу приходят противницы ЭКО, слушают истории других женщин, общаются с ними и в итоге решаются на этот шаг. На занятиях мы изучаем себя, готовимся к процедурам, реабилитируемся после неудач, вместе плачем, переживаем и радуемся.

Читайте также:

«Главное — не умирать в своей голове»: как танцовщица, фитнес-тренер и блогер Карина Поменчук борется с раком

От корки до корки: пять мест в Иркутске, где продают действительно хороший хлеб

Соборы, сады, триумфальные арки. 10 объектов в Иркутске, уничтоженных при советской власти

Наш канал в «Телеграме» — «Верблюд в огне», подпишись!