3 часа на звонок семье, если ребенок прогуливает. Что думают о новой школьной мере учителя и родители?

Эта практика и раньше существовала, но теперь мы приняли официальное решение и в уставах школ будет прописано: если ребенок не явился в школу, в течение трех часов образовательная организация должна созвониться с родителями и выяснить, ушел ли он в школу или остался дома. Это даст нам возможность в первые два-три часа установить местоположение ученика. Бывали случаи (и не только у нас в городе), когда своевременное информирование спасало жизнь и здоровье ребенка. Известны случаи в других регионах, когда по дороге в школу ребенка сажали в машину и пытались увезти. Такие примеры побудили нас сделать это не просто рекомендацией, а нормой устава, что позволит спрашивать с образовательных организаций исполнение.

Мы рассчитываем, что это будет взаимный процесс с обеих сторон. Мы будем просить родителей, чтобы они обязательно информировали школу, если ребенок, например, заболел, уехал или не явился по семейным обстоятельствам. Ведь все заинтересованы, чтобы школьник был под надзором, особенно маленький ребенок.

Классный руководитель не каждый день ведет уроки у своего класса. Поэтому тот преподаватель, который начинает первый урок, обязан предупредить об отсутствующих учениках классного руководителя или завуча, а они в свою очередь — оперативно созвониться с родителями. Если учитель этого не сделал (а теперь это требование устава), то это расценивается как нарушение нормативного документа, соответственно, на него ложится дисциплинарная ответственность — и прежде всего моральная.

Это вовсе не карательная мера. Наоборот, мера, которая поможет сохранить жизнь и здоровье детей. Мы будем последовательно и спокойно внедрять эту норму и контролировать ее исполнение. Если благодаря этому спасем жизнь хотя бы одного ребенка, то, я считаю, это уже оправданная мера.

Цель нововведения — безопасность школьников. Меру инициировали департамент образования и комиссия по делам несовершеннолетних. Есть Закон Иркутской области №7, где прописаны меры по осуществлению контроля за посещаемостью детьми образовательных организаций, но он носит рекомендательный характер. А в уставе школы зафиксировано обязательное требование.

В последнее время мы наблюдаем некоторое увеличение самовольных уходов. Устанавливая временной отрезок три часа, члены комиссии [по делам несовершеннолетних] руководствовались собственным опытом и наблюдениями. Три часа — это тот промежуток, который предполагает, что уже можно озаботиться, где ребенок. Допустим, первый урок он пропустил в силу каких-то обстоятельств, а уже на втором-третьем должен быть.

Каждая школа сама разрабатывает регламент, где прописано, на кого возлагается ответственность информирования (классный руководитель, педагог первого урока, социальный педагог). Исходя из этого будет формироваться некая практика. Если возникнет необходимость приведения правил к единообразию, то будет разработан регламент от департамента образования.

Ситуация, когда ребенок ушел посреди дня, тоже будет предусмотрена в регламенте. Все импровизации детей по поводу посещения школьных занятий повлекут должное реагирование. Школьник может уйти со второго урока, вернуться на четвертый, и родители об этом безусловно узнают. Мы хотим донести до родителей, что ребенок должен быть всегда под контролем у родителей, а на период учебных занятий — у школы.

Если ребенка нет в поле зрения родителей и школы, при этом он не отвечает на звонки, будут приняты соответствующие меры к розыску: проведен мониторинг социальных сетей, подано заявление в органы внутренних дел.

Насколько я знаю, изменения в уставы школ уже внесены. С момента их подписания требование начнет работать. Ответственность для родителей, чей ребенок прогуливает, будет зависеть от причины пропусков. Если причина неуважительная — последует диалог с родителями, при этом важно учесть их реакцию на прогулы. Если будут выявлены системные пропуски или угроза отсутствия контроля за ребенком, поведение обучающегося рассмотрят на совете профилактики школы. В случае отсутствия контроля со стороны родителей за обучением ребенка, комиссия по делам несовершеннолетних предпримет меры профилактического воздействия или привлечет родителя к административной ответственности. С детьми также будет проведена беседа, мотивирующая к исключению пропусков.

Мы уже подготовили новый устав, внесли в него изменения, а юристы департамента образования Иркутска его проверили и согласовали. В уставе указаны общие требования о том, что школа должна проинформировать родителей об отсутствии ребенка в течение трех часов. А кто именно должен информировать, это будет прописано в локальном нормативном акте.

Думаю, что это будет устроено следующим образом. Учитель на первом уроке отмечает в электронном журнале присутствующих, а классный руководитель должен посмотреть и сразу отреагировать. Прежде всего — связаться с родителями, если они не предупреждали его об отсутствии ученика. Когда классный руководитель болеет, его обязанности может подхватить завуч. Если же классный руководитель отсутствует длительный период, то в таком случае мы обычно прикрепляем к классу другого педагога.

Если пропуски ученика становятся систематическими, то классный руководитель должен проинформировать социального педагога или заместителя по воспитательной работе, а тот в свою очередь — комиссию по делам несовершеннолетних. Теперь это обязательно.

Вообще все дети, которые систематически прогуливают уроки, и так у нас на заметке. В нашей школе контингент по большей части благополучный, поэтому прогульщиков немного. Из 2000 учеников на контроле у комиссии по делам несовершеннолетних стоят человек пять. На них новая мера никак не повлияет, я думаю. Однако она поможет предотвратить появление новых прогульщиков, усилить контроль за посещаемостью со стороны классного руководителя и улучшить контакт учителя с родителями.

Я не встречала в России школы, где подобное требование было бы прописано в уставе. Зато такая практика есть во многих американских школах на уровне правил самой образовательной организации. Но! Во-первых, это касается только начальной школы: если ученик отсутствует, то в течение первого урока родителям звонит школьный офис. В средней школе у каждого свой набор предметов, дети свободно перемещаются и если прогуливают, то ничего страшного нет. Во-вторых, в американских учебных учреждениях это продиктовано даже не столько безопасностью, а тем, что финансирование зависит от количества дней, которые ребенок посетил.

С точки зрения безопасности кажется, что мера, введенная в Иркутске, правильная. Но, с другой стороны, она очень размытая. Новое требование касается детей любого возраста? А если ребенок уходит со второго урока или с третьего? А как отсчитываются три часа? И почему именно три часа? Кто сообщает родителю?

Я, как человек, занимающийся в том числе управлением в школе, понимаю, что это будет сложно внедрить. Выглядит так, будто учителям придется выстраивать новую систему, что приведет к лишней бюрократии.

В нашей школе у каждого класса есть родительский чат в Telegram. Тьюторы в середине первого урока проверяют наличие всех детей в классе (потому что учитель-предметник должен заниматься своим делом, а не отвлекаться) и спрашивают в чате про отсутствующих. Если родители не отвечают, можно позвонить.

Думаю, большинство учеников даже не заметят нововведения — это будет проблемой только для школ и педагогов. Вообще от нашего государства дети не ожидают ничего хорошего: например, что мы станем уважать их внутренний мир или право на сохранение информации. Для них школа не выглядит как свободный институт, который находится на их стороне. Они привыкли, что там от них постоянно что-то хотят, постоянно в чем-то ограничивают. Им рассказывают, что думать, как одеваться, какие мысли высказывать, в какой цвет волосы красить, постоянно вмешиваются в их личное пространство. Не знаю, как в Иркутске, но в Москве и Питере точно так.

Поэтому родителям важно выстраивать хороший контакт с ребенком, чтобы школьник доверял им и сам честно предупреждал, где он находится. Можно сказать так: «Я переживаю за тебя, бывает разное. Когда я не знаю, где ты находишься, мне становится страшно. Так страшно, что не могу больше ничего делать, представляю кошмарные вещи, бросаюсь тебя искать. Это просто особенности родительского инстинкта. Поэтому, если я спрашиваю тебя, где ты, говори мне, пожалуйста». При этом нужно быть готовым услышать любые версии, чтобы ребенку не пришлось скрывать это от вас. А что его заставляет скрывать? Страх, что будут ругать, что родитель расстроится или разочаруется. Поэтому можно добавить: «Возможно, я и расстроюсь, но все равно лучше я буду знать, где ты».

У меня трое детей. У нас есть чат «Семья» в Telegram, куда я могу всегда написать: «А где ты?» Когда моему старшему сыну было 12–13 лет, я всегда просила позвонить мне, как только он дойдет до школы. Иногда он забывал. Были случаи, когда я звонила в школу, при этом ужасно неловко себя чувствуя. Я очень сильно доверяю своим детям и не жду, что в наши отношения будет вмешиваться какая-то третья служба, например школа.

Я считаю, это хорошая мера. Мы получим сигнал о том, что ребенка нет в школе, значительно раньше. Как правило, бывает так: родители приходят вечером домой, видят, что ребенка нет, звонят ему, а он недоступен. Только в этот момент мы получаем сигнал о пропавшем ребенке и начинаем поиски. Только потом узнаем, что он ушел из школы раньше или вообще не приходил, начинаем отматывать события, смотреть камеры… Поэтому то, что педагоги будут сообщать об отсутствии ребенка оперативно, — это действительно хорошо. Но, с другой стороны, три часа — это очень много. За три часа ребенок может оказаться в другом городе и даже в другом регионе.

Определенная обязанность накладывается на школу, но это не отменяет роли родителей. Проблеме того, что ребенок может потеряться, часто не уделяют должного внимания. У нас в благотворительном фонде «Оберег» для этого, например, создан буклет «25 советов по безопасности ребенка», также мы выпустили видеоуроки, которые сейчас внедряем в школах. Уже провели более 100 тренингов, обучили примерно 3500 ребятишек в школах, детских садах и детских домах Иркутской области. Мы рассказываем в интерактивной форме, что делать, чтобы не потеряться, как себя вести, если уже потерялся в городе или в лесу, как защищаться от похитителя. Эти материалы мы хотим распространить через родительские чаты, чтобы они посмотрели с ребенком, закрепили и сами обратили внимание на те моменты, которые, возможно, у них западают (ранее «Верблюд» рассказывал о работе поисковиков в Иркутске и о том, что важно знать, чтобы не потеряться. — Прим. ред.).

Самый яркий пример. Когда спрашиваешь ребенка: «Я тебя сейчас начну уводить, что ты будешь делать?» Он отвечает: «Кричать». Я говорю: «Давай», — и начинаю тянуть за собой, а он не кричит. Потому что взрослые с детства научили: «Не шуми, не кричи, не позорь меня, не привлекай внимание». Этот стереотип мы ломаем на своих уроках, заставляем детей кричать. Мы шутим, что если на крик пришел учитель из соседнего класса, значит, у нас получилось.

Еще один момент. Многие дети не знают номер родителей наизусть. Если у него телефон разрядится и он попадет в беду, то уже не сможет позвонить. Лайфхак для родителей: установите свой номер телефона на компьютере или планшете ребенка как пароль, и через два дня он будет знать его наизусть.

Еще мы боремся с мифом про «трое суток»: будто заявление в полицию о пропаже ребенка (или взрослого) принимают только по истечении этого времени. Это неправда. Его принимают сразу. Если ребенок должен быть дома в 18:00, а вы не можете до него дозвониться в 18:30 и не знаете, где он, — идите и пишите заявление в полицию. Лучше соберем отряд, начнем опрашивать людей, смотреть камеры и действовать, чем потом опоздаем.

В 2020 году Иркутская область была на четвертом месте среди регионов России по числу пропавших детей, в 2019-м — на третьем. По статистике Следственного комитета, в год по стране теряется около 70 тысяч человек, из них 14 тысяч — это дети. Из них 10% находят погибшими или не находят вообще. Цель нашей деятельности — снизить эти десять процентов.

Это нововведение, безусловно, увеличивает нагрузку на учителя, которая и без того сейчас очень и очень большая. Работа в школе — это состояние постоянного цейтнота. Например, на первом уроке нужно создать детям определенный настрой на день, усадить и угомонить их, в это же время мы их считаем, подаем данные в столовую, заполняем ежедневные отчеты по питанию. Информацию об отсутствующих мы и так выясняем, чтобы понять, сколько человек сегодня кормить. Получается, что у учителя на свою нормальную работу времени вообще не остается.

У меня был опыт работы в 1999 году в «Школе Леонова» (частная школа в Иркутске. — Прим. автора), когда у каждого класса был учитель и куратор. Вот это самая лучшая форма управления. Куратор занимается вопросами присутствия-отсутствия, заполняет документацию, отводит детей в столовую и на прогулку. А учитель непосредственно ведет уроки, отвечает за успеваемость, проверяет тетради, готовится к урокам, оформляет наглядный материал.

У детей новые правила могут вызвать повышенную тревожность. Ладно, начальная школа — это зона повышенной опасности: их и крадут, и в случае беды маленький ребенок может не сообразить, что делать. А вот подростку, я считаю, нужна определенная степень свободы, самостоятельность. Может, иногда даже полезно прогулять школу, чтобы сделать для себя правильные выводы. У меня в детстве так и было. Я росла в совершенно правильной семье, но были случаи, когда я пропускала школу. И это для меня оказалось очень полезным, потому что я сама осознала, что учеба нужна мне, а не маме и папе. Лучше, чтобы дети приходили к этому через свой опыт.

Не думаю, что эта мера поможет бороться с систематическими прогулами. Потому что, если у ребенка такие проблемы, значит, что-то не так с родителями. Зачастую проблемы ребенка — это проблемы родителей. У меня в классе есть одна мамочка, почти асоциальная, редко трезвая, нормальный диалог с ней построить невозможно. Если ребенок отсутствует, очевидно, что по ее вине. Как на нее может повлиять учитель, если она в это время пьяная? Я думаю, в школах нужно расширять штат социальных педагогов. Потому что уровень жизни людей падает, 20 лет назад неблагополучных семей было меньше. А сейчас такие дети в каждом классе, классному руководителю физически некогда заниматься каждым. Поэтому и нужны социальные педагоги.

Такой инструмент контроля, на самом деле, всегда существовал в школах. Всегда была такая ответственность и примерно такие же временные рамки — три часа.

У нас в «Точке будущего» порядок контроля посещаемости определен так. Во время первого урока куратор собирает информацию о детях, которые отсутствуют. До конца занятия он вносит информацию в специальную форму, а также выясняет у родителей причину отсутствия ребенка в школе.

Мы много говорим с детьми про ответственность. Если ребенок делает выбор прогулять занятия, он несет определенную ответственность за это. Но это не значит, что посещение уроков отдается на откуп ребенку и он самостоятельно решает, ходить или не ходить в школу. За каждой ситуацией пропуска без уважительной причины следует достаточно объемная работа. Мы выясняем причины поступка.

В «Точке будущего» тоже есть ученики, которые имеют склонность к систематическим прогулам. У нас ведь учатся обычные дети, со своими интересами и особенностями, как и в других образовательных учреждениях города. В этом случае мы выстраиваем работу взрослых, непосредственно взаимодействующих с ребенком: куратора, психолога, тьютора, чтобы возвращать детей в учебный процесс. Естественно, в этот вопрос включаются и родители учеников. Но это происходит не для воспитательной работы с ребенком, а для определения общих ценностей и смыслов обучения, посещения школы, взаимодействия и доверия. Чтобы дети включались и учились.

Для начала узнаем причину, почему он прогуливает. Возможно, из-за конфликта с педагогом или другими детьми, а может, просто не понимает, зачем ему образование, если родители потом все равно заплатят за обучение в вузе и обеспечат дальнейшую жизнь. В таком случае мы рассматриваем с ним образование не как узкое направление для поступления в университет или для выбора профессии, а как историю всей жизни, как полезный инструмент для выстраивания личностного пути, путешествий и более эффективного взаимодействия с другими людьми. То есть идет поиск ценности образования. Мы понимаем, что у каждого ребенка свои мотивы, и у современных детей они совершенно разные. Если школьник в настоящий момент не видит ценности образования, нужно искать другой подход.

Здесь еще вопрос в том, как выстроены отношения в семье, как ребенку преподносится информация о необходимости держать родителей в курсе, где он находится. Не ругаться, почему ты мне не ответил, а проговаривать свои чувства и эмоции, объяснять, что испытываешь, например: «Мне было тревожно». Тогда можно рассчитывать на хороший контакт с ребенком и доверительные отношения.

Читайте также:

Почему нельзя просто взять и ввести пятидневку в иркутских школах?

В России произошел второй шутинг за год. Это уже тенденция? Как с этим бороться?

Еще больше интересного — в телеграм-канале «Верблюда в огне»!